время чувствовал ее живое тепло. Не годится заглядываться на чужую невесту, а он заглядывался. Одна прядь выбилась из обычно безупречной прически мисс Ливермор и трогательно свисала вдоль щеки. Сказать об этом Мэгг? Ни за что.
Обслуживание оказалось неплохим, а рыба - выше всяких похвал, и Мэгг смеялась, слушая неловкие шутки Черной Бороды. Но что-то тревожило Рэнсома. Чем дальше, тем сильнее.
Наконец он понял, в чем дело. Неподалеку сидела компания сильно заросших мужчин весьма бандитского вида. Они пили дешевый ром и разговаривали очень громко, иногда принимались орать песни на разных языках (Рэнсом разобрал английский, французский и голландский), но быстро умолкали - видимо, немузыкальное настроение одолевало. Рэнсом старался все время отвлекать Мэгг, чтобы она не слышала, какие словечки то и дело доносятся с той стороны. Ему очень не нравилось, что мужчины поглядывают на мисс Ливермор заинтересованно: если не считать служанок, она была единственной женщиной в трактире.
Когда обед уже подходил к концу, один из незнакомцев встал и приблизился к столу, за которым сидел Рэнсом со своими спутниками. Сильверстайн ненавязчиво положил руку на рукоять сабли, повернувшись так, чтобы был виден и торчавший за поясом пистолет. Но мужчина и сам был неплохо вооружен.
- Твоя малышка? - не здороваясь, спросил бородач по-голландски.
Рэнсом немного знал этот язык - хотя Голландию и изгнали из большой торговли, соперничество за колонии шло теперь между Англией и Францией, - моряки из страны тюльпанов по-прежнему бороздили океан. И встречались среди них люди не слишком воспитанные. Впрочем, грешники есть грешники, неважно, какой они национальности. Англичан среди пиратов тоже полно. Хотя золотые времена пиратства миновали, количество жадного до чужого имущества народу, по всей видимости, не сократилось. И до чужих женщин - тоже.
- Тебе лучше уйти, - ответил Рэнсом тоже по-голландски.
- Я люблю эту таверну, англичанин, - сказал мужчина уже по-английски, хотя и с кошмарным акцентом. - И трактирщик меня любит. Все, что тут есть, может стать моим. Кто не согласен, пожалеет.
- Не думаю, - холодно сказал Рэнсом. - Разойдемся по-хорошему, и никто сегодня не умрет, - добавил он снова по-голландски, чтобы не пугать Мэгг.
Мужчина расхохотался.
- Глупо! - он был пьян. - Очень глупо. - И в следующий миг прыгнул на Рэнсома.
«Вот за это я и не люблю паршивые городки, подобные Кейптауну, - подумал Сильверстайн, отбивая удар. - За эту злую безнаказанность, за дикое пьянство, за непредсказуемость».
Он вскочил, отшвырнул обидчика к столу, откуда тот явился, чем вызвал возмущение всей остальной, весьма нетрезвой компании. Рэнсом отпихнул Мэгг к стене, загородил девушку собой и успел обреченно подумать, что предчувствия его не обманули.
В следующий миг в таверне кипела драка - вульгарная, ничуть не похожая на джентльменский бокс драка, когда по воздуху летают стулья и бутылки, а в ход идут не только ножи, но и осколки стекла, вилки и все то, что подвернется под руку. Повод для такой драки может быть любой, и на сей раз им стала Мэгг. Рэнсом расшвырял бросившихся на него забияк и рыкнул Черной Бороде:
- К выходу! Идем к выходу!
От сабли в такой толчее не было никакого толку, и Рэнсом выхватил нож, который всегда носил в голенище сапога. На мгновение обернувшись к Мэгг, Сильверстайн успел заметить ее круглые, донельзя испуганные глаза, а затем весьма непочтительно схватил девушку в охапку, чтобы тут же практически швырнуть в объятия Роджера.
- Держи ее!
Он сам, Черная Борода и Кривой окружили девушку и придерживавшего ее Роджера плотным кольцом, ощетинившимся ножами, а Борода схватил с ближайшего стола бутылку, шарахнул ею об край стола и выставил перед собою еще и острое бутылочное горлышко. Конечно, через секунду все забыли, кто и за что дерется, и дрался весь трактир, дико, неистово, с удовольствием. Будь Рэнсом помоложе, он, может, и поразмял бы косточки - в его жизни случалась не одна трактирная драка, это бодрило, - однако сейчас он защищал Мэгг. И все могло кончиться печально.
Теперь Рэнсом пожалел, что они сели далеко от выхода; с другой стороны, и выбора-то особого не было. Продвигались к спасительной двери они шаг за шагом. Рэнсом поймал летящий в него табурет и швырнул обратно, угодив по голове какому-то пьянчуге; тот взвыл и, не разобравшись, заехал в ухо соседу. В голову Кривому прилетела жареная курица. Сильверстайн уже думал, что все обойдется, и дверь маячила в поле зрения, когда прямо на него выскочил человек, затеявший драку. В его руке был нож, уже окровавленный.
- Думал уйти, англичанин? - прохрипел голландец. - От меня никто так просто не уходит!
- Уводите ее! Все вместе! Приказ! - рявкнул Рэнсом через плечо. Он ни на миг не отвлекался, чтобы посмотреть, как там Мэгг. Пока он прикрывает ее собой и ребята не дремлют, все в порядке.
Голландец, красуясь, молниеносно перекинул нож из правой руки в левую и обратно.
- Ну, иди сюда, - сказал он почти ласково.
Рэнсом пошел. Не потому, что внял приглашению, а потому, что хотел ударить первым.
Он поднырнул под руку с ножом, и мир бешено завертелся, как всегда, когда дерешься не на жизнь, а на смерть. Рэнсом действовал холодно и расчетливо; бой был для него сродни математическому уравнению с несколькими неизвестными, приоткрывавшимися по ходу схватки. Неизвестно, насколько быстр противник и насколько он пьян. Непонятно, насколько он умен. И насколько зол - тоже. Человек, находящийся в ярости, в несколько раз безопаснее хладнокровного: он совершает ошибки.
Нож свистнул совсем рядом, полоснув по куртке, и Рэнсом незамедлительно перехватил руку противника. Голландец заорал от боли в выкрученной конечности, однако оружие не выпустил, извернулся и ударил Рэнсома кулаком по ребрам. Пришлось отступить. Тяжело дыша, противники на мгновение замерли друг напротив друга, а потом снова кинулись - и теперь бой шел на ножах. Клинки визжали, скользя друг по другу, и Рэнсом с досадой понял, что бородач пьян меньше, чем следует, и весьма искусен. Капитану удалось достать его - нож зацепил руку противника, оставив на тыльной стороне ладони длинный порез, - однако это не разозлило голландца, а почему-то обрадовало.
- Теперь я убью тебя, англичанин, - сказал он с удовольствием.
Следующую минуту Рэнсом запомнил плохо. Он двигался так быстро, как только мог. Секунды растянулись. Блеск ножей, отдалившийся гомон, глаза того, кто напротив… Взмах: нож голландца вошел в левое плечо Рэнсома. Удар: голландец захрипел и начал валиться вправо, так как нож Рэнсома сидел в правом боку бандита.
- Тш-ш, - сказал Сильверстайн, опуская противника на заплеванный пол, - вот так, посиди, отдохни.
Рэнсом выдернул оружие и быстро вытер об одежду забияки, потом, поморщившись, вытащил его нож из своего плеча. К счастью, тот воткнулся неглубоко, пережить можно, только кровь течет, и куртка испортилась. А впрочем, бог с ней, с курткой; главное, жизнь при нем. Вокруг продолжала свирепеть свалка, Рэнсом оглянулся и не увидел ни своих людей, ни Мэгг. Значит, они вышли, отлично. Он взглянул в стекленеющие глаза голландца - всегда помни тех, кого ты убил, - поднялся и направился к выходу, уворачиваясь от летающих стульев.
Никто больше не пытался его остановить. Рэнсом с остервенением хлопнул дверью трактира, поспешно сунул нож в сапог и увидал Кривого, который ему махал. Зажимая рукой рану на плече, Рэнсом пошел туда, где стояли матросы, по-прежнему окружая перепуганную Мэгг.
- Капитан! Вот зря вы нас отослали! - буркнул Черная Борода, заметив пятна крови.
- Приказы не обсуждаются. Вы увели мисс Ливермор, это самое главное. Возвращаемся на корабль. - Он перестал держаться за плечо - толку-то - и схватил находящуюся в полуобморочном состоянии Мэгг за руку. - Теперь вы видите, чего я опасался?
- С вами все в порядке? - спросила она слабым голосом.
- Вполне, - буркнул Рэнсом и прибавил шагу.
Следовало удалиться на безопасное расстояние, прежде чем дракой заинтересуются представители местных властей. Насчет стражей порядка Рэнсом не питал иллюзий - эти появятся, когда все завершится,
