необходимое снаряжение будет доступно только тогда, когда вы наполните вашу божественность — но тогда не будет нужды видеть моего Бога: вы будете способны видеть вашего, способны видеть чьего-либо еще. Вы будете способны видеть тех, кто все еще потенциал.
Я могу видеть вашего Бога — под землей, пока еще борющегося, как зерно, пытающееся прорваться сквозь землю. Земля тверда. Иногда попадают камни, а также горы. Пытающегося разрушить твердую почву, я вижу Вашего Бога, который однажды будет, которого еще нет. Если вы можете видеть вашего собственного Бога, вы сможете видеть Бога везде, потому что теперь у вас есть глаза, чтобы видеть. Я вижу вас не таковыми, какие вы есть. Да, это то, что я вижу, но это только проходящая фаза. Облако поднимается на небе, но я вижу небо. Облако уйдет. Я вижу вас, какими вы будете, Я вижу вас, какими вы можете быть, Я вижу вас такими, какие вы прямо сейчас, если вы достаточно храбры, можете неожиданно взорваться, вспыхнуть.
'Сейчас, — сказал Дхун-Нун — твое знание о суфиях так же велико, как знание торговцев о ювелирных изделиях'.
Они не могут оценить алмаз. Они не знают, что такое алмаз. Они могут подумать, что этот красивый камень годится для того, чтобы дети поиграли с ним, или они могут снять с него размеры — но алмаз скрыт для них. Это просто блестящий камень, разноцветный, возможно, пригодный для детских игр.
Слышали ли вы когда-нибудь историю о величайшем алмазе Кохиноре? Я хотел бы рассказать вам: он принадлежал крестьянину в Голконде, в Индии. Он был найден на его участке. Река текла по его участку, там он и нашел его. Он хорошо выглядел, и крестьянин подумал, что алмаз пригодится детям — они могли бы играть с ним. Поэтому он принес его домой. Дети играли с ним, и как все дети, они наигрались. Тогда он положил его на подоконник, и все про него забыли.
Один монах, бродячий саньясин проходил через город и искал ночлега. Тогда крестьянин пригласил его. Саньясин принял пищу, и потом они болтали. А саньясин был бродягой, и поэтому он знал множество новостей о мире и о том, что где происходит. Крестьянин слушал и, между прочим, саньясин сказал: 'Что ты здесь делаешь? Я знаю место, где алмазы можно найти прямо на берегу реки. С небольшими усилиями ты станешь богатейшим человеком, а здесь, работая с этой твердой землей, ты всегда будешь бедным. Вся твоя жизнь будет растрачена впустую'.
На следующий день саньясин ушел, но он оставил зерно желания, амбицию в уме бедного крестьянина. Его захватило. Он не знал, где эта река, но он так был захвачен этим, что продал участок и пустился на поиски. Он сказал жене и детям: 'Максимум пять лет вы должны меня подождать, тогда я вернусь'.
Он усердно трудился во многих местах, но через 5 лет он так и не нашел никакого места, где алмазов было бы так много, что их можно было бы легко добывать. Но за эти 5 лет он выучил одну вещь: что такое алмаз. Он вернулся домой, и когда он приближался к своей хижине, он не поверил глазам: величайший алмаз, какой он только себе представлял или видел на рынке, лежал на подоконнике. Тогда он вспомнил, что река текла через его участок, а он продал его — ведь там он нашел величайший алмаз!
Эта часть участка стала величайшим источником алмазов. Голкондой. И все самые большие алмазы пришли с Голконды, с той крестьянской земли. А этот алмаз, которым играли дети и наигрались, который лежал там ненужный и забытый, стал величайшим алмазом в мире.
И это также как это происходит при путешествии внутрь. Не продавайте участок! Величайший алмаз дожидается вас. Но выучитесь на ювелира — а единственное учение в том, как умереть, потому что если вы умрете таким, каков вы есть, вы возродитесь таким, каким можете быть.
Правильно суфийское высказывание: 'Я ничего не могу дать вам, пока вы не умрете'.
3. Ходьба без костылей
… некоторые возражали и были наказаны
Однажды человек сломал ногу. Он вынужден ходить на костылях. Этот костыль был ему очень полезен, как для ходьбы, так и для многого другого.
Он обучил всю семью пользоваться костылями, и они стали частью нормальной жизни. Иметь костыль стало частью стремления каждого. Некоторые изготовлялись из слоновой кости, другие украшались золотом! Открылись школы, чтобы обучить людей пользоваться ими, университетские кафедры посвящали свою деятельность высшим аспектам этой науки.
Мало, очень мало людей стало ходить без костылей. Это рассматривалось как скандал, абсурд. Ведь кроме того было так много применений для костылей.
Некоторые возражали и были наказаны. Они пытались доказать, что костыль употребляется иногда по необходимости, или что те многие применения костыля могут быть осуществлены другими способами.
Мало кто слушал их.
С целью преодолеть предрассудки, некоторые из тех людей, которые могли ходить без костылей, начали вести себя совершенно отлично от всего общества.
Пока еще их было мало.
Когда было обнаружено, что применяя костыли многими поколениями, некоторые люди все же могут ходить без костылей, большинство 'доказало', что они необходимы. 'Вот, — говорили они, — вот человек — попытайтесь заставить его ходить без костылей. Видите? — он не может!'
'Но ведь мы ходим без костылей', — напоминали им нормальные ходоки.
'Это неправда, это просто ваша собственная фантазия', — говорили калеки, потому что в это время они становились слепыми, слепыми, потому что они не могли увидеть.
Жизнь — это движение, постоянный поток. Каждый момент нов. Но ум? — ум никогда не нов. Он всегда тащится позади. Сама природа ума такова, что он не может быть единым с жизнью. Жизнь идет, а ум плетется позади. Всегда есть несоответствие жизни и ума — так должно быть.
Вы видите цветок: в тот момент, когда вы поняли, что увидели его, он уже не тот самый — жизнь сдвинулась. Вы виде те реку, но вы не виде те снова ту же самую реку. Вы не можете. Старик Гераклит говорил: 'Вы не можете вступить дважды в одну и ту же реку'. А я говорю, что вы не можете ступить в одну и ту же реку даже однажды, потому что река постоянно течет.
В тот момент, когда ум осознает что-либо, уже нет тех обстоятельств. Ум накапливает мертвые следы. Жизнь однажды существовала там, но больше её там нет.
Мы обучены как умы, это несчастье. Вы продолжаете упускать жизнь, и вы будете продолжать упускать её, если вы не отбросите ум, если вы не начнете жить в состоянии не ума, тогда вы станете едины с жизнью. Тогда несоответствие между вами и вашим умом исчезнет. Тогда вы уже не живете согласно каким-то идеям, потому что идеи — от ума. Вы не живете согласно некоторой идеологии, религии, писанию, традиции, вы просто живете из пустоты вашего существа.
В начале трудно даже представить себя, как можно жить из пустоты. Но из пустоты вырастают все деревья, и из пустоты двигаются звезды, и из пустоты возникло все существование — и нет в этом проблемы. Только человек имеет абсурдную идею, что без ума будет трудно существовать. На самом деле, с умом трудно существовать, потому что существование и ум — два отдельных, даже не просто отдельных, но противоположных измерения.
Если вы хотите быть в соответствии с умом, вы будете в несоответствии с жизнью.
Случилось так: против Муллы Насреддина было дело в суде, и судья спросил: 'Сколько тебе лет, Насреддин?'
