– Ладно, как скажете.
Он открыл дверцу джипа, и она скользнула на пассажирское сиденье. Эта машина очень походила на любую другую на дороге: отсутствовал полицейский дробовик, не было проволочной сетки или стекла, отделяющего переднее сиденье от задней части машины, из бардачка не свешивались наручники. Но сзади имелся макинтош с логотипом полицейского департамента, и, конечно, Бенц был вооружен пистолетом.
Он вел машину по залитым дождем улицам с ловкостью человека, который постоянно водит транспорт в трудных условиях. Они пересекли эспланаду и через квартал добрались до улицы Святого Петра, где он втиснул джип в невероятно узкое место на стоянке.
– Это, конечно, не «Ритц».
– Вот и отлично, потому что я не одета соответствующим образом.
Они быстро проскользнули под навесом, с которого капала вода, и оказались в маленьком ресторанчике, где пахло жиром и различными приправами. За длинной стойкой усердно трудились повара над кипящими горшками с креветками и шипящими корзинами с картофелем фри. Бенц повел ее к столику в глубь помещения за бар, где бутылки с пивом стояли в металлических коробках со льдом. Он выдвинул для нее стул. Она села, и отсюда ей была видна стеклянная дверь, выходящая на задний двор ресторана.
Бенц сел с противоположной стороны стола, застеленного скатертью с красными клетками. Когда появился официант, Бенц сказал:
– Нам двойной, пожалуйста.
– Двойной? – повторила Оливия.
– Я всегда ем одно и то же. Вам понравится.
– Я не могу выбирать?
Бенц усмехнулся.
– В следующий раз заказываете вы.
Можно подумать, этот следующий раз будет.
– Ладно.
– Будете что-нибудь пить? Пиво?
– Конечно. Легкое.
– И мое обычное, – сказал он официанту, который даже с бритой головой не выглядел достаточно взрослым, чтобы подавать что-нибудь алкогольное. Но буквально через считаные мгновения он вернулся с двумя открытыми бутылками. Как оказалось, Бенц заказал себе безалкогольное пиво.
– Все еще на службе?
– Всегда. Ваше здоровье. – Он прикоснулся длинным горлышком своей бутылки к ее бутылке и сделал большой глоток.
В ресторане было довольно шумно: звенела посуда, раздавался гул голосов.
– Так что вы хотели узнать, детектив? – спросила она. – Вам ведь не поручали следить за мной или чего-нибудь в этом роде, верно?
– Не совсем.
Он сделал долгий глоток. В мягком свете керосиновой лампы с красным абажуром он казался менее грозным и внушительным, чем ранее; более дружелюбным. Он отличался своеобразной грубоватой красотой, а под темными глазами была добрая улыбка.
– Мне велели «открыть» свой ум, вот как это было сказано, относительно вас. Поэтому, увидев вас на месте преступления, я решил попытаться сделать это. Послушать, что вы можете сказать.
– И выяснить, что мною движет?
Снова мелькнула его загадочная улыбка.
– Мне почему-то кажется, что это невозможно.
Позади нее раздался шум: что-то металлическое и стеклянное упало на кирпичный пол.
– Ой, – сказал Бенц, поднимая густые брови. Она оглянулась через плечо и увидела поднос с разбитой посудой, разбросанные вилки и ножи, пенистое пиво, растекающееся ручейками по трещинам в полу, и дюжину креветок и рака, оказавшихся под столами среди ног посетителей.
– Смотрите, они убегают, – прошептала Оливия, и Бенц засмеялся.
Пораженная официантка, из рук которой, очевидно, и упал поднос, в ужасе смотрела на учиненный ею беспорядок, в то время как бармен, здоровый негр, бросил ей полотенце, а помощник официанта поспешил принести ведро со шваброй.
– А тут не теряются, – изумленно пробормотал Бенц.
– Девушка очень переживает.
– Она с этим справится. Со мной как-то раз произошло нечто подобное. Я тогда учился в средней школе и впервые решил подработать. Я не только уронил поднос с напитками, но и забрызгал шестерых клиенток в загородном клубе. Вроде бы каждая из этих леди была в шелках. Так или иначе, то был мой первый и последний День в том клубе. Господи, я об этом уже забыл. – Он сделал большой глоток из бутылки.
Ее не интересовал неуклюжий подросток Бенц, Оливии хотелось думать о нем только как о детективе.
– За два легких шага из помощника официанта в полицейского?
