надо было быть, чтобы попасться в ловушку Джейсона! – Меня от тебя тошнит!
– Я не знал, что они там будут.
– Если бы не знал, ты бы пошел туда сам, а не подставил меня.
Зак отвернулся к окну. Ему были видны пушистые облака и след самолета на голубом небе. До боли сжав челюсти, он не смотрел на брата. Складка на наволочке бередила рану на лице. Господи, как он ненавидит больницы! Почти как Джейсона!
– Отец считает, что похищение Ланден – дело рук Полидори.
Зак не ответил. Вражда между Полидори и Дэнверсами велась не одним поколением. Все неприятности, которые случались с ним в жизни, Уитт приписывал Полидори.
– Нет ничего нового. Даже ФБР ничего не накопало. Никто не требовал выкупа, и Джек Логан считает, что Ланден захватили террористы.
– Логан просто идиот.
– В своем деле он понимает. – Джейсон подошел к изголовью постели и встал так, чтобы попасть в поле зрения Зака. – Слушай, я знаю, что все это плохо выглядит, но так совпало. – Он замялся. – Я все равно чувствую себя виноватым.
– Ты и виноват.
– Но я правда не знал, что они тебе что-то сделают.
– Ты знал, что они придут.
– Никогда! Я клянусь тебе! Я только знал, что Софи меня ждет. Я не представлял, что ее парень настолько разозлится, чтобы послать туда этих придурков с ножами.
Зак недоверчиво хмыкнул.
– Я не обижаюсь на тебя за то, что ты мне не веришь. – Джейсон тяжело вздохнул. – На самом деле я как раз вчера решил больше не встречаться с Софи. Но я не мог знать, что они нападут на тебя. Я думал, ты поимеешь хорошую телку, только и всего. Ты должен мне поверить.
Но Зак не верил. Он свалял дурака в первый раз, когда поверил Джейсону, и не собирался повторять свою ошибку, за которую дорого заплатил. Он упорно смотрел в сторону.
– Если бы я мог что-нибудь изменить, Зак, я бы все сделал для этого. Кстати, дома дела совсем плохи. Отец вышел на тропу войны с Полидори, а Кэтрин живет на таблетках и к тому же пьет. Триш тоже. Впрочем, она так уже давно.
Джейсон снова попытался поймать взгляд Зака.
– Что касается Нелсона, в его глазах ты герой. Зак заскрипел зубами.
– Ну да, – сказал Джейсон, надевая куртку. – Он считает, что человек, который переспит со шлюхой и получит удар ножом, заслуживает медали за храбрость.
– Зак? – Знакомый голос пробудил теплые детские воспоминания: ощущение радости, уверенности, что тебя любят, запахи корицы и горячего шоколада, и самое приятное – нежный жасминовый аромат духов. Как давно это было...
Зак медленно открыл глаза. Приглушенное ночное освещение смешивалось с отблесками прожекторов, горящих вокруг стоянки машин. В изножье кровати стояла высокая крупная женщина в дорогом костюме. Мама. Юнис Патриция Прескотт Дэнверс Смит. Зака затопили эмоции: обида, гнев, тоска и боль. Он не хотел разбираться, откуда эта боль.
– Что ты здесь делаешь?
На него смотрели грустные глаза человека, которому суждено всю жизнь расплачиваться за сделанную ошибку.
– Мне позвонил Нелсон и рассказал, что случилось. Я прилетела из Сан-Франциско первым же самолетом. Она подошла и взяла Зака за руку.
– Бедный мой! Как ты себя чувствуешь? Нормально? Он никогда не будет нормально себя чувствовать. Они оба знали это. Зак отдернул руку.
– А тебе какое дело? Тебя это не касается, – сказал Зак, с трудом ворочая языком.
– Меня это касается. Я очень волнуюсь. Больше всех на свете.
Он фыркнул.
– Ты не веришь, что я люблю тебя, – тихо сказала Юнис. – Никогда не верил.
Зак закрыл глаза. Ему хотелось заткнуть уши, чтобы не слышать всю эту ложь, в которую так хотелось поверить. Если бы она любила его, она не оставила бы его с Уиттом.
Зак не отвечал. Он пытался притвориться, что она не существует. Он делал это уже много лет. Так было легче. Она может говорить что хочет, но Уитт просто купил ее, заплатил достаточно, чтобы она отказалась от своих детей.
– Я всегда считала, что у нас с тобой особые отношения, – сказала Юнис со вздохом.
Интересно, подумалось ему, она так же перебирает жемчуг на шее, как делала всегда, споря с Уиттом? Сколько времени прошло с того момента, когда он перестал ей верить? Восемь лет? Девять?
– Мне не хотелось этого говорить, мать не должна по-разному относиться к своим детям, но ты всегда был моим любимцем. Ближе всего к моему сердцу.
– Не лги мне. Мы оба знаем, что у тебя нет сердца. Юнис рассердилась:
– Закари, не смей... – Она заставила себя замолчать, гнев прошел, осталась горечь. – Наверное, я это
