богата. Он не должен позволить себе взять ее, потому что после этого его страсть лишь усилится. Ему станет еще хуже. Но стремление быть с ней пронизывало его тело, кровь его кипела. Была слабая надежда, что она сказала правду. Если все правда, и он откажет ей, это будет очень жестоко.
— Да, я уверена, — прошептала она. — Я не боюсь тебя, и я хочу тебя.
Он встал и стал медленно, снимать рубашку, бриджи, носки, периодически замирая, давая Леонии шанс остановить его и прогнать. Она наблюдала за ним, он видел мерцание ее глаз в лунном свете, льющемся через незанавешенное окно. Однако не видел выражения ее лица и не мог знать, застыла ли она от ужаса и страха или ей просто любопытно. Его бы очень удивило и обрадовало, если бы он понял, что Леония чувствовала нетерпение и жажду.
Когда Роджер снял нижнее белье с бедер, Леония чуть не закричала от нетерпения. К счастью, для слуха Роджера, привыкшего к благопристойным выражениям, она так боялась, как бы он не подумал о ней дурно, что не издала ни звука. Он повернулся спиной, снимая нижнее белье, затем перевел дух, ожидая, что Леония закричит от страха. Она издала легкий сдавленный звук — Луи был невысоким парнем, а Роджер прекрасно сложенным рослым мужчиной — и она крепко схватила его за руку.
Он ответил ей, склонившись, чтобы коснуться ее губ. Губы Леонии были подставлены для поцелуя, как у ребенка, это еще раз убедило Роджера в том, что она невинная девушка. Это не было притворством с ее стороны. Луи никогда не утруждал себя поцелуями, и она знала только нежные поцелуи отца, матери и брата. Но рот Роджера был другим, жестким, горячим, он не отпускал ее. Губы ее затрепетали под его натиском и раскрылись.
Он коснулся ее волос, погладил шею, щекоча за ухом и ниже. Леония вздохнула, ее объятия разомкнулись, и рука нежно пробежала по его руке.
Странно, но после агонии мучительной неудовлетворенности Роджер сейчас не спешил. Его страсть не погасла, но он был так увлечен Леонией, что сдерживал себя, все делая только для нее. Когда ее рука медленно обвила его шею, поцелуи Роджера стали более страстными. Его язык коснулся ее раскрытых губ, проник между зубами. Его рука скользнула от ее шеи к груди. Леония задохнулась.
Роджер остановился, но рука вокруг шеи обвила его крепче, и он стал ласкать ее грудь, нежно-нежно водя ладонью по возбужденным соскам.
Леония отшатнулась от него в странном непроизвольном движении. Она спокойно двигалась, когда Луи взял ее, приспосабливаясь к его ритму, но ничего не чувствовала. Все это было по-другому, лишь удовлетворение потребностей Луи. Чтобы не мучить Роджера, а, может быть, в порыве страсти или страха рука Леонии обвилась вокруг него и конвульсивно прижала к себе. Роджер был в затруднении, убрать одеяло с Леонии или самому залезть под него. Он думал об этом, когда ложился, но не хотел коснутся ее обнаженным телом. Он боялся, что если нарушит гармонию момента и Леонию охватит страх, то он потеряет ее, и поэтому стал снова ласкать ее.
Пока Леонии удавалось лежать тихо, она только обнимала Роджера, но это становилось все труднее и труднее. Она попыталась захватить его ногами. Одеяло расхолаживало ее. Чувствуя, что момент настал, Роджер освободил свои бедра.
— Ты уверена? — прошептал он.
— Да, да! — закричала Леония. Он быстро соскользнул с кровати, сорвал покрывало и лег на нее. Он знал, что должен дать ей возможность передумать, но чувствовал, что позволить ей уйти — выше его сил. Он должен верить, что она хочет этого, но боялся, что возьмет ее силой против ее воли. Он еще не забыл слова Леонии и причину, по которой она просила его соединиться с ней. Он не взял ее глубоко и сильно, не стал получать быстрое удовлетворение, которого он ждал годами.
Медленно, томительно, он стал овладевать ею, пока ритм ее движений не начал подгонять его все быстрее, сильнее и не привел к кульминации, и они оба издали стон блаженства.
ГЛАВА 11
Рано утром они так и не уехали. Роджер застонал, когда солнечный луч упал на его лицо, и зарылся головой в плечо Леонии. Леония проснулась. Она уже много месяцев не просыпалась в залитой солнцем комнате. Решив спросонья, что это комната Луи и их уже ищут, она испуганно вскрикнула, от чего Роджер моментально проснулся.
— Все хорошо, Леония, — успокаивал он. — Я не обижу тебя.
Его голос тут же напомнил ей все, что было этой ночью, и она уцепилась за него, стараясь удержать на кровати.
— Не обидишь меня! — поддразнивала она. — Лжец! Я же чуть не умерла!
— Но, Леония! — испуганно воскликнул Роджер, который еще не пришел в себя после сна и подумал, что она испугана. — Ты же говорила…
— Проснись! — веселилась Леония. — Ты, должно быть, еще спишь, если не отличаешь комплимента от жалобы.
Он тревожно вглядывался в ее лицо, стараясь угадать, шутит она или нет. Он ничего не увидел в ее ясных глазах и безмятежной улыбке, чуть погодя она уже казалась озабоченной и смущенной. Нельзя, говорила она себе, шутить с Роджером на тему любви. Кажется, он относится к этому очень серьезно, почти со страхом. Леония подавила вздох. Впредь нужно быть очень внимательной.
— Я никогда прежде не слышал комплиментов, одни бесконечные жалобы, — медленно сказал Роджер.
Конечно, это было не совсем правдой. Многие женщины говорили ему, что он хороший любовник, но это не в счет. Что еще они могли сказать, когда их услуги оплачивались?
Леония, однако, приняла это утверждение и зарделась от удовольствия. Она самонадеянно полагала, что это он для нее особенно старался, что во многом было правдой, или что она вдохновила его на слишком большие мужские подвиги. И то, и другое было лестно.
— Я с удовольствием дала бы тебе больше доказательств своей искренности, — сказала она. — Но боюсь, уже поздно. Нужно вывести Фифи и пора собираться в дорогу, иначе мы никогда не уедем.
— Да, конечно. — Роджер хотел, было до нее дотронуться, но тут же вскочил и, прикрываясь, стал одеваться.
Фифи, услышав оживленные голоса, выскочила из-под кровати и бросилась к двери, рассекая хвостом воздух. Роджер понимал ее нужду и отдал должное Леонии за нежность к животным. Хотелось бы только знать, собачья нужда была для нее хорошим предлогом или необходимостью, которой она подчинялась с неохотой.
Возможно, поэтому она сейчас прибегла к отговорке. Не привыкший делить ложе с женщинами, за исключением проституток, Роджер несколько раз просыпался от ее прикосновений и ласкал ее неосознанно, Когда они просыпались, у него сразу же появлялось желание продолжить, и Леония, казалось, отвечала ему со всей страстью. Поэтому они так долго не могли проснуться и ощущали такую разбитость в теле. Когда он перестал грезить, Фифи прыгала перед ним. Она, видно, закончила свои серьезные дела и рвалась к хозяйке.
Я обязательно должен объяснить, что не всегда такой требовательный, думал Роджер. Его неудачный брак напоминал, что ни одна порядочная женщина не может наслаждаться, жертвуя отдыхом, четыре раза за ночь, хотя Леония, кажется, так же страстно и пылко его хотела. Старые раны не давали Роджеру покоя, пробуждая несправедливые подозрения. Не могла же она подумать, что такой ценой должна расплачиваться, и притворялась страстной? Но если это не было притворством, сказать, что он не будет делить с ней постель, было бы оскорбительно. Я ей обязательно все объясню, а потом пусть сама выбирает, подумал Роджер. Когда он вошел, Леония, уже одетая, ждала его, признавшись, что ужасно голодна.
Сейчас не время для долгих рассказов о сексуальных разочарованиях. Роджер согласился, что и он очень голоден. Леония покраснела, им обоим была известна причина такого аппетита. Сверх того, гостиничная комната не лучшее место для обсуждения интимных подробностей. Роджер заметил, что Леония избегает его взгляда. Даже когда они сели в экипаж, она казалась замкнутой, и он никак не мог начать разговор.
Леония была очень занята своими мыслями и не замечала тревожных взглядов Роджера. Она была полна бурной радостью и щемящим сожалением. Правда, Леония не совсем представляла, что ее ждет. Она слышала рассказы о радостях любви, видела, какое наслаждение испытывает Луи, но совсем другое — испытать это самой. Взрыв освобождения, которое дал ей Роджер, превзошел все ее ожидания. Более того,
