тюк. Дери медленно опустил руки, и в этом его движении сквозило такое нежелание, что Кэрис догадалась, почему он велел именно ей остановить кровь Телору. Дери, как и она, боялся убедиться в самом худшем.
– Рана задела только ткани, – сказала Кэрис, – и кровотечение почти остановилось.
Когда Дери подошел к Телору, она приподняла немного рубашку и показала ему рану. Карлик вздрогнул, будто сам испытывал ту же боль, и сказал:
– Ее необходимо зашить. Иначе при каждом его движении рана будет раскрываться и никогда не заживет.
Кэрис задрожала.
– Я не умею, – прошептала она чуть слышно. – Я не знаю, как это делать.
– Вернуться назад в аббатство мы уже не сможем, – сказал Дери. – Впереди же ничего нет, кроме огромного болота. Я мог бы съездить в Марстон. Там должен быть какой-нибудь лекарь, повивальная бабка или торговка лекарственными травами. Мне кажется, до Марстона не больше трех лиг[9].
– Только не в Марстон, – сказал Телор, открыв глаза. – Я не хочу, чтобы об этом стало известно Юриону. Дери, я уверен, ты смог бы зашить корову или овцу.
– Но ты ведь не корова, – резко возразил Дери, мрачно поглядывая на менестреля.
Телор растянул губы, пытаясь улыбнуться.
– Нет, моя кожа тоньше. И тебе будет гораздо легче это сделать.
– У нас ничего нет, – запротестовал карлик.
– У нас есть иголка, вместо нитки возьми моток самой тонкой струны. – Телор вновь закрыл глаза. – Сделай это. Сейчас. Не заставляй меня ждать.
Кэрис прикусила губу, в глазах ее блестели слезы, но она все же пошла к тому месту, где были привязаны лошади, и вытащила из седельной сумки, привязанной на Тейтиуре, кусок ткани, в которую были завернуты швейные принадлежности. Дери, ставший еще бледнее Телора, развязал мешочек менестреля и вытащил оттуда моток запасных струн, который постоянно возил с собой Телор. Когда Кэрис, не говоря ни слова, протянула карлику кусок ткани, глаза их встретились, и Кэрис увидела в глазах карлика столько страха, что заставила себя ему ободряюще улыбнуться и кивнуть головой.
– Если ты сядешь ему на бедра, – сказала Кэрис, – он уже не сможет двигаться. Я буду придерживать его за плечи.
– Я же сказал, я не корова, – в голосе Телора послышался легкий оттенок возмущения, – и не буду лягаться.
Кэрис улыбнулась Телору, правда, у нее это вышло более естественно, чем у него.
– Но ведь ты можешь дернуться и сделать себе только хуже, когда Дери воткнет иголку не туда, куда нужно. А он и без того ужасно нервничает.
– Я тоже, – заметил Телор, пытаясь улыбнуться.
– Такое положение будет лучше всего, – спокойно сказал Дери и украдкой бросил быстрый взгляд на менестреля, чья шутка немного успокоила его.
Струна прошла в ушко иголки гораздо легче, чем ожидал Дери. На конце струны вместо узелка он сделал петельку и, сев верхом на бедра Телору, приподнял его рубашку. Внимательно приглядевшись к ране, карлик почувствовал себя еще более уверенно, потому что она, действительно, была не глубокой. Он быстро продел иголку через один край раны, потом через другой, затем сквозь петельку, протянул струну и с помощью большого и указательного пальцев затянул покрепче. Телор, как и обещал, вел себя мужественно, он не стонал и даже не вздрагивал отболи до тех пор, пока Дери не попытался перерезать струну с помощью своего ножа, который оказался недостаточно острым. На лице карлика снова появился испуг, когда он увидел, как натянулась кожа. Дери понимал, что если он потянет сильнее, то струна прорвет края раны и стежок просто-напросто лопнет. Но в это мгновение Дери почувствовал на плече руку Кэрис, которая протягивала ему свой нож с гораздо более тонким лезвием. Отбросив свой, Дери взял нож девушки и легко обрезал тонкую, но прочную струну.
Когда Дери делал пятый стежок, Телор повернул голову к Кэрис и схватил ее за руки. Из-под его закрытых век струились слезы, но сам он не дергался и не стонал. Дери же, к счастью, слишком увлекся работой и не видел слез менестреля. Еще шесть стежков, и рана зашита. Дери отбросил швейные принадлежности, вскочил на ноги и бросился к ручью, где опустился на колени. Его стошнило. Кэрис, не сдержавшись, громко разрыдалась. Телор открыл глаза.
– Вам двоим не следует ВСЕ делать за меня, – напряженный шепот Телора как-то не вязался с улыбкой в его глазах. – Я и сам могу плакать и чувствовать тошноту.
Кэрис едва не задохнулась оттого, что плакала и смеялась одновременно. Неожиданно она наклонилась через его голову и поцеловала в губы. Это нельзя было назвать страстным поцелуем, потому что губы их едва коснулись друг друга, и был он слишком короток, чтобы его можно было воспринимать как обещание чего-то большего в дальнейшем. На самом деле, решившись поцеловать Телора, Кэрис руководствовалась скорее заботой о нем, а не своими чувствами. Но тотчас же девушку охватило беспокойство – губы Телора были холодны, как лед!
Позвав Дери, Кэрис вскочила на ноги и бросилась разбирать тюки. Она вытащила все одеяла и вернулась назад, чтобы накрыть Телора двумя, хотя и понимала, что этого недостаточно.
– Он холодный, такой холодный, – взволнованно объясняла Кэрис карлику. – Ему нельзя лежать на земле.
– Расстели рядом с ним одеяло, – предложил Дери, – и стань с другой стороны. Я приподниму его, ты же подтянешь под него одеяло.
– Я не хочу, чтобы вы говорили обо мне, как о куске мяса, которое нужно завернуть, – вмешался Телор. – У меня повреждены ребра, а не голова. И я хочу перебраться поближе к ручью, под дерево, где мы можем устроить что-то вроде шатра.
