конфиденциальное послание. Шаньюй ответил уклончиво: «Отослать ли мне их за стену или оставить за ее пределами?» Этот вопрос адресовался Китаю. Ответ гласил: «Внешним путем». Инцидент с печатью и тунгусский вопрос вызвали у шаньюя раздражение, и он под предлогом сопровождения пленных из народа ухуань направил стотысячное войско к Великой стене, близ современного Нинся на Желтой реке. В следующем году снова вспыхнул конфликт с правителями карликового государства Карахождо. Один из них перешел на сторону хунну с двумя тысячами человек, взяв с собой весь крупный рогатый скот и овец, которых смог собрать. Шаньюй не только принял правителя, но и организовал вместе с ним набег, в ходе которого было ранено несколько китайских чиновников и погиб один из вассальных китайских царьков. Два китайских чиновника, предвидя скорый переворот в Туркестане, убили своего начальника и дезертировали к шаньюю, который пожаловал им военные звания и принял в своих личных покоях. Услышав об этом, Ван Ман предпринял решительные действия. Своим первым указом он разделил владения хунну на пятнадцать доминионов и послал табун в 20 000 лошадей к Великой стене близ Датуна с целью подкупа других сыновей Хуханье. Брат шаньюя, в чьем ведении находились пленные тунгусы, получил титул «сыновний шаньюй», а также около 450 килограммов золота, символы титула и другие щедрые дары. Двое его сыновей отправились в столицу, где младший стал «покорным шаньюем» и получил 226 килограммов золота. В ответ на эту акцию Учжулю-жоди положил начало массовой резне, жертвами которой стали все, кто попался ему под руку близ Великой стены, на севере Шаньси. Кроме того, он отправил приказ своим восточному и западному наместникам следовать его примеру. Это произошло в 11 году н. э. Полувековые усилия в один миг пошли прахом, вся линия границы была охвачена огнем, людей и скот убивали на месте или угоняли. Но Ван Ман, своим безрассудным упрямством напоминавший шведского короля Карла XII, вовсе не собирался уступать. У него в руках были сокровища, собранные несколькими поколениями императоров, и они ушли как песок сквозь пальцы. Ван Ман назначил двенадцать военачальников. Получив припасы на 300 дней, они должны были вести 300-тысячное войско десятью разными дорогами, стирая с лица земли владения хунну и изгоняя татар к отдаленным крепостям киргизов и канкали. Империя хунну была опустошена, все, что было обнаружено в закромах, свозилось к китайской границе. Один из выдающихся китайских военачальников возражал против такой непрактичной политики и снова рисовал всю историю отношений между Китаем и Татарией. Пройдет не менее года, говорил он, прежде чем будут собраны припасы на 300 дней для 300 000 человек. Авангард войска будет деморализован прежде, чем подтянется арьергард. Военачальник подсчитал, что быки, единственные пригодные для работы животные, должны будут перевезти 200 000 тонн пищи для солдат, а также не менее 200 000 тонн сена для себя, поскольку одной только травы будет недостаточно. Опыт показывает, добавил он, что уже через сто дней ни одного быка в живых не останется, а людям не под силу тащить припасы в дополнение к оружию, посуде, углю и т. д. (Точно такие же аргументы были использованы во время китайской кампании против Кашгара пятьдесят лет назад, когда армия вынуждена была по мере своего продвижения сеять и жать зерно.) Кроме того, продолжительная диета из риса и воды неизбежно приведет к болезням. По этой причине кампании в этих холодных и ветреных районах никогда не длились более ста дней. Более того, с таким огромным обозом, открытым атакам врага со всех сторон, боеспособность армии будет сравнительно невысока. К тому же она не сможет преследовать врага, бросив обоз на произвол судьбы. Поскольку авангард был уже готов к выступлению, полководец предложил нанести удар немедленно. Он сам готов был вести солдат в бой.
Однако Ван Ман не прислушался к этим советам, и китайская армия начала свой поход по растерзанной империи хунну. Тем временем «сыновний шаньюй» воспользовался первой же возможностью, чтобы вернуться к брату и объяснить, как ему достался этот титул. Видимо, объяснения шаньюя не удовлетворили, поскольку он отнял у брата его первоначальный титул и дал другой, более низкий. «Покорный шаньюй» умирает от болезни, и Ван Ман назначает на место покойного его старшего брата. Набеги продолжаются, захваченные в плен люди утверждают, что среди участников набега – третий сын «сыновнего шаньюя». Тогда Ван Ман собирает всех представителей иностранных государств на центральной площади столицы и в их присутствии казнит второго «покорного шаньюя». В результате всего этого люди из приграничных поселений, разбогатевшие и добившиеся процветания за пятьдесят лет мирной жизни, потеряли все, большинство из них погибло, других увели в плен. Армия страдала от бездействия, солдаты устали от лагерной жизни. Всюду царило запустение, равнины, на которых еще недавно разгуливали стада овец, теперь были покрыты белеющими костями.
В 13 году н. э. после 21-летнего правления скончался Учжулю-жоди. Все сильнее стало чувствоваться влияние его китайской супруги. Одна из ее дочерей вышла замуж за вельможу хунну, стоявшего тогда у власти, и эта дочь не только часто выступала в пользу союза с Китайской империей, но и с удовлетворением отмечала, что «сыновний шаньюй» Ван Мана, бывший ее близким другом, продолжал получать из Китая ссуды и подарки. Взвесив все за и против, она сумела добиться его восхождения на трон в обход правого чжуки-князя, то есть в обход брата, ездившего в Китай для переговоров по поводу печати. Новый шаньюй Хянь принял титул Улэй-жоди, а также пожаловал титул восточного лули-князя обойденному брату. Непонятно, почему в данном случае употребляется слово «обойденный», поскольку по старшинству Уеэй-жоди был вторым братом с точки зрения возраста из шести детей, рожденных двумя сестрами. За несколько лет до описываемых событий от титула левого чжуки-князя, который носил сын Учжулю-жоди, по неизвестным причинам отказались. Тем не менее сын Учжулю-жоди был законным наследником, хотя сам Учжулю просил его уступить трон Улэю. Теперь Улэй отплатил Учжулю за подозрительность и унижения, пожаловав своему собственному племяннику, сыну Учжулю, дискредитировавший себя титул левого чжуки- князя. По всей видимости, Улэй отдал своей любовнице на откуп дипломатию, и она тут же отправила послов к Великой стене, желая видеть своего кузена, сына старшего брата матери. Вместо одного брата приехали двое, император направил их в Татарию в качестве послов с поздравлениями шаньюю. Они попытались, и, видимо, успешно, убедить шаньюя, что его казненный сын жив. С помощью солидного подкупа послам также удалось добиться выдачи двух чиновников, бежавших в Татарию после убийства вышестоящего сановника. Они были зажарены заживо – эта пытка была придумана специально для них мстительным Ван Маном.
Хотя шаньюй получал щедрые дары, он пользовался любой возможностью, чтобы совершить набег. Татарские послы, отправленные им к императору, скоро узнали всю правду о казни сына шаньюя. Услышав об этом, шаньюй заручился поддержкой тунгусов, и набеги его стали еще более жестокими, чем прежде. На упреки китайских послов он давал уклончивые ответы. Останки юного «покорного шаньюя» и его свиты были доставлены к Великой стене кузеном китайской яньчжи и там переданы татарскому посланнику и его жене-полукитаянке. Татарскому монарху объявили, что народ его отныне будут именовать не хунну, а гунну. Китайские иероглифы, использовавшиеся для транслитерации этого исконно татарского названия хунну (хиун-ну), означали «свирепые рабы», а иероглифы, выбранные для нового названия, означали «почтительные рабы». Шаньюй согласился с этим, взял печать, подарки и продолжил свои набеги. Ван Ман, раздававший титулы так же щедро, как Наполеон I, достойно наградил кузена-дипломата и его коллег.
Улэй царствовал пять лет и умер в 18 году н. э. Преемником стал его уже упоминавшийся младший брат Юй, взявший имя Худурши Даогао-жоди. Неясно, кто была его мать, но он не был шестым сыном двух сестер. И новый шаньюй был охоч до китайских даров, он отправил к императорскому двору внуков китайской яньчжи (впоследствии один из них бежал). Приблизительно в тот период татарский правитель дел Сюйбудан, сосредоточивший в своих руках все судопроизводство, и его жена отправились к Великой стене, где их радушно встретили и пригласили посетить столицу. Прибыв ко двору, Сюйбудан узнал, что в отношении него у Ван Мана большие планы – император хотел сделать из правителя дел нового шаньюя. Однако этим интригам не суждено было воплотиться в жизнь – злополучный правитель дел скончался от болезни. Ван Ман выдал свою дочь, рожденную наложницей, замуж за сына покойного правителя дел, решив сделать его шаньюем. Однако Ван Ман прожил недолго – в 23 году н. э. он погиб от рук солдат, принадлежавших к сторонникам прежней династии Хань.
В 24 году н. э. последний император Ранней династии, или династии Западная Хань, направил послов к хунну с печатью, на которую была нанесена прежняя надпись. Представители хунну, пережившие смутное время, также были отправлены в Татарию. Когда дипломатическая миссия прибыла к татарскому двору, шаньюй напустил на себя важный вид и потребовал, чтобы Китай признал роль, которую сыграл татарский монарх в гибели узурпатора. Шаньюй напомнил, что татары всегда воздавали Китаю соответствующие почести, когда тот помогал хунну избавиться от узурпаторов. Никакие доводы послов на шаньюя не
