Он совсем выдохся, грудь жгло, как огнем, от усталости он едва передвигал ноги, но заставлял себя идти дальше, дальше — только бы найти Ренн, остальное сейчас значения не имело. Скрипнув зубами от боли, Торак нарочно так вывернул связанные руки, чтобы кожаные тесемки впились в запястья и разодрали кожу. Ему необходимо было уронить на снег хотя бы несколько капель крови. Такова была часть задуманного им сложного плана.
Близился рассвет. В пепельном свете утренних сумерек земля казалась особенно грозной, словно вздыбившейся от гнева. Торак чувствовал, что за ними кто-то идет. Странно: неужели это вернулся Волк? А может, начинает действовать его план? Нет, что-то больно рано…
Сешру дернула за веревку, заставляя его идти скорее.
Торак сделал вид, что споткнулся, и упал на колени, вытирая окровавленные руки о снег.
— Встать! — рявкнула Сешру и снова дернула за веревку с такой силой, что Торак невольно вскрикнул от боли.
— Ишь как скулит! — презрительно хмыкнул Тиацци. — Прямо как тот волк, которому я хвост отдавил. Хнычет, как щенок.
«Ты мне за это заплатишь! — подумал Торак и, пошатываясь, поднялся на ноги. — Я еще не знаю как, но я непременно заставлю тебя заплатить за это!»
Ближе к полудню начался снегопад. Сквозь его белую пелену Тораку почти ничего не было видно. Он медленно поднимался по склону пологого холма, за которым слышался грохот ледяной реки, а где-то далеко на юге, почти на пределе слышимости — вой волчьей стаи.
Сешру первой добралась до вершины холма и обернулась. Лицо ее было застывшим, как маска, глаза закрыты защитными щитками, черный язычок так и мелькал, словно пробуя воздух. Она улыбалась:
— Духи уже близко.
Неф кинула лодку в снег и враскачку поднялась на холм. Когда она подняла на лоб защитные щитки, Торак увидел ее лицо и был просто потрясен тем, как невероятно сильно она постарела за одну лишь последнюю ночь.
— Там она, — устало сказала Неф. — Вон там, внизу, у подножия тех черных утесов.
Ренн остановилась в двадцати шагах от пропасти на полоске ненадежного черного льда.
Она сняла рукавицы и вытащила из-за пазухи мешочек из лебединой лапки. Пальцы у нее так сильно дрожали, что ей лишь после нескольких неудачных попыток удалось развязать горловину мешочка и вытряхнуть на ладонь огненный опал. Камень казался сейчас тусклым и совершенно безжизненным и почему-то стал значительно тяжелее, чем раньше. Он был таким холодным, что обжигал кожу, как лед.
«Теперь мне уже это не остановить, — думала Ренн. — Даже если б я и захотела».
Снег падал густо-густо, холодя ей ладошку, но ни одна снежинка, казалось, не коснулась огненного опала.
И вдруг в самой глубине магического камня сверкнула алая искра. И из этой искры постепенно разгорелось пламя. Чистое. Ровное. Прекрасное…
Ренн даже зажмурилась и бережно прикрыла опал растопыренными пальцами второй руки. Когда же она снова открыла глаза, он все еще сверкал по-прежнему, и алый свет, точно кровь, просачивался сквозь ее пальцы.
Подул ветер. Снег бил Ренн прямо в лицо. Черный лед содрогался у нее под ногами. Она подняла руку с зажатым в ней огненным опалом…
И на ледяной реке тут же установилась полная тишина, даже вой ветра превратился в подобие слабого шепота. Все словно ждали, что же будет дальше.
Сперва вдали послышались невнятные шорохи: казалось, слабый ветер доносит сюда тихие, исполненные ненависти голоса изголодавшихся существ. Однако эти голоса становились все громче и вскоре превратились в хриплые, пронзительные выкрики, от которых у Ренн болезненно заломило виски, а душу охватили мрачные предчувствия. Она поняла, что это приближаются злые духи.
И вдруг в лед на расстоянии вытянутой руки от Ренн вонзилась стрела, просвистев мимо ее уха.
— Не двигайся! — крикнул ей какой-то мужчина.
Торак с трудом узнал Ренн.
Ее рыжие волосы развевались в снежной круговерти, как пламя, а ее бледное лицо, когда она подняла руку с зажатым в ней огненным опалом, показалось ему каким-то свирепым и одновременно удивительно прекрасным. Это была уже не та его давняя подружка Ренн, куда больше она походила сейчас на женскую ипостась самого Великого Духа, у которой, как известно, вместо волос лишенные листьев красные ветки ивы и которая любит в одиночестве бродить по снегу, наводя ужас на каждого встречного.
— Не двигайся! — снова проревел Повелитель Дубов.
— Иначе мы будем стрелять! — предупредила Ренн Повелительница Летучих Мышей.
— Тебе все равно от нас не уйти! — добавила Повелительница Змей и вложила в лук следующую стрелу.
— Не подходите ко мне! — крикнула Ренн и сделала шаг к краю пропасти, которая была от нее всего шагах в десяти. — Вокруг меня полно трещин, и если вы выстрелите, то
Пожиратели Душ так и замерли на месте. От них до Ренн было не больше тридцати шагов, вполне можно попасть стрелой, но рисковать они опасались.
Торак в отчаянии дергал руками, пытаясь высвободиться от стянувших его запястья пут, но веревка оказалась крепкой, да еще и Тиацци на всякий случай привязал его спиной к столбу, который вбил глубоко в лед.
Пытаясь найти хоть какой-нибудь выход из создавшегося положения, Торак сумел как-то вытащить руку из рукавицы и, разжав пальцы, уронил черный корень на лед, затем сполз по столбу, извернулся и попробовал схватить корень зубами. «Лишь бы не опоздать, — молился он про себя, — лишь бы сработал мой план, а там уж как придется…»
Какая-то тень мелькнула в вышине.
— Ренн! — закричал он. — Смотри! Он у тебя над головой!
Но Ренн и сама уже заметила филина и, когда огромная птица камнем ринулась на нее, выставив когтистые лапы, успела выхватить нож и метнула его в хищника.
— Не подходите ко мне! — сурово повторила Ренн, глядя на Пожирателей Душ. — Вам меня все равно не остановить!
— Ренн, не делай этого! — отчаянно крикнул Торак. —
Казалось, она впервые по-настоящему его увидела. Лицо ее вдруг исказилось, и на мгновение она стала прежней Ренн.
— Торак! Я не могу…
Расширившимися от ужаса глазами она смотрела куда-то мимо Торака, за его плечо, и он обернулся.
И увидел в кружащейся снежной мгле черную волну, мчавшуюся, точно тень облака по земле, прямо на них через ледяные торосы.
Злые духи!
Торак в ужасе застыл, глядя, как смыкается вокруг них это темное облако, потом, словно очнувшись, быстро наклонился, поймал ртом черный корень, валявшийся на льду, и стал сосредоточенно жевать его, подавляя подступавшую к горлу тошноту и старательно глотая разжеванную кашицу.
— Ренн! — снова крикнул он. —
—
Сквозь снежную мглу она видела, как Торак упал на колени, извиваясь на черном льду, руки у него были связаны, а сам он привязан к столбу, капюшон свалился у него с головы, и было видно, что все его лицо покрыто синяками и ссадинами. Пожиратели Душ окружали его со всех сторон, и он никак не мог броситься ей на помощь, и все же на мгновение в душе Ренн проснулась надежда. И эта надежда заставила
