Господин губернатор почесал свою красную мясистую шею и удивлённо произнёс:
— А разве до сих пор вы не получили помощи?
— Нет, кроме одеял — одно на десятерых,— ничего не получили…
Господин губернатор побагровел от гнева и вдруг завопил диким голосом:
— Сволочи! Сколько же, по вашему мнению, мы должны были выдать вам одеял?! Постыдились бы, бессовестные вымогатели! Мерзавцы!
И Абдолкадер, начальник городской управы, с помощью нескольких десятков здоровенных дворников разогнал народ. Тех, кто пытался оказать малейшее сопротивление, скрутили и, обвинив в нарушении общественного порядка, выслали в отдалённые районы.
На следующий день выглянуло солнце, стало теплее, и страсти поутихли. Страшась закрученных усов Абдолкадера и палок его подручных, никто не смел даже проходить перед зданием губернаторства.
А ещё через несколько дней в центральной прессе мы прочитали, что многочисленные благотворительные общества и различные организации почти всего земного шара оказали значительную помощь жертвам наводнения нашего города. Что каждому пострадавшему было выдано по брезентовой палатке, по четыре одеяла из верблюжьей шерсти, по пять мешков муки двойного помола, по сто килограммов сахару и от пятидесяти до ста тысяч риалов наличными. Кроме того, комиссией по оказанию помощи жертвам наводнения был разработан проект строительства шести тысяч двухэтажных пятикомнатных квартир с холлами, ванными и всеми удобствами. И наконец, уже через пятнадцать дней после наводнения благодаря усилиям и стараниям членов указанной комиссии во главе с господином губернатором две тысячи таких квартир построены и на будущей неделе будут торжественно переданы населению. Строительство остальных четырёх тысяч квартир идёт быстрыми темпами и в ближайшее время также будет завершено.
…Жертвы наводнения в своих многочисленных телеграммах искренне благодарят господ руководителей учреждений и членов комиссии за безупречную организацию помощи и чуткое отношение…
Злоключения Боруджали
Наш город разделён на семь районов, в каждом — своё муниципальное управление. И председатели их в целях быстрейшего прохождения дел все вопросы решают самостоятельно.
…Как-то утром Боруджали, бакалейщик первого района, купил по поручению жены у мясника Машади Аббаса пять сиров[118] мяса, завязал его в клетчатый йездский[119] платок и отправился домой. Поскольку он сам уже не первый год держал бакалейную лавку и, стало быть, наловчился на глазок, прикидывать вес товара, он сразу же заподозрил, что его надули. Как ни пытался он внушить себе, что его обвесить не могли, что любой, самый жуликоватый лавочник не станет обманывать своего собрата, он не мог отделаться от преследовавшей его мысли. Через каждые несколько шагов он прикидывал вес узелка и каждый раз чувствовал, что семи-восьми мискалей[120] не хватает.
Наконец, чтобы отогнать это наваждение, успокоиться и убедиться в том, что свой своего околпачивать не будет, он зашёл в первую попавшуюся лавку и взвесил мясо. Оказалось, чутье не подвело — восьми-девяти мискалей не хватало.
— Тьфу, пропади ты пропадом! — проворчал Боруджали.— Я же говорю, что руки и глаза мои лучше всяких весов!
И Боруджали твёрдым шагом направился прямо в муниципальное управление первого района. Поднялся на второй этаж и уже взялся было за ручку, как перед ним вырос рассыльный:
— Тебе кого?
— Господина председателя!
— Зачем?
— Купил пять сиров мяса, на восемь мискалей обвесили.
— Ступай к заместителю.
— В какую комнату?
— В конце коридора, последняя дверь налево. Боруджали пошёл в конец коридора. Там ещё один рассыльный — заместителя:
— Господин заместитель этими вопросами не занимается!
— А кто же занимается?
— Председатель главного комитета по борьбе с дороговизной.
— Где его кабинет?
— Третий этаж, по коридору направо!
Боруджали, тяжело дыша, поднялся на третий этаж, нашёл нужный кабинет, хотел открыть дверь — снова рассыльный, от которого Боруджали узнал, что ему нужно идти к тамошнему заместителю. Оттуда его направили в отдел по расследованию, а из этого отдела — в следственный отдел.
Здесь Боруджали наконец удалось попасть к начальнику. Тот выслушал его и велел написать заявление. Уплатив пять риалов письмоводителю, сидящему у входа в управление, Боруджали изложил свою жалобу на бумаге и снова пошёл к начальнику следственного отдела. Узелок с мясом опечатали, и начальник следственного отдела препроводил Боруджали с узелком и заявлением к своему заместителю. После долгих путешествий по кабинетам заявление попало на стол председателя муниципального управления первого района, который передал его вместе с опечатанным узелком в отдел таксации недвижимого имущества, дабы после определения точного местонахождения лавки мясника Машади Аббаса и соответствующего её обследования, приступить к разбору поступившей жалобы.
День уже подходил к концу, и Боруджали отправился домой. Назавтра поутру он снова был в районном управлении муниципалитета. После долгой беготни по кабинетам к одиннадцати часам в отделе таксации недвижимого имущества ему было вручено отношение следующего содержания: «После тщательного расследования и изучения местоположения лавки мясника Машади Аббаса выяснено, что вышеозначенная лавка находится во втором районе города, а посему и расследование жалобы Боруджали надлежит отнести к компетенции второго района».
Через час Боруджали вместе с заявлением, отношением и опечатанным мясом в сопровождении должностного исполнителя был отправлен в муниципальное управление второго района. Здесь снова началось хождение по всем этапам, которые Боруджали уже прошёл в первом районе. В час дня с него взяли расписку с обязательством явиться в управление второго района на следующий день к восьми утра.
Усталый и разбитый, Боруджали поплёлся домой. На следующее утро задолго до начала рабочего дня он уже сидел у дверей кабинета председателя муниципального управления второго района.
Через час ему объявили результаты обследования отдела таксации недвижимого имущества второго района. Выяснилось, что, поскольку восточная стена лавки мясника Машади Аббаса проходит по границе второго и третьего районов, разбирать его жалобу должно муниципальное управление третьего района.
В десять часов утра Боруджали получил предписание отправиться по месту прохождения жалобы вкупе с заявлением, опечатанным узелком и двумя отношениями. В сопровождение ему откомандировали здоровенного верзилу — должностного исполнителя.
— Куда ты ведёшь меня, браток? — хлопнув верзилу по плечу, поинтересовался Боруджали.
— В третий район.
— Почему это в третий?
— А потому, что жалобу твою должны разбирать в управлении третьего района.
— Прошу тебя, дорогой, отпусти меня! — осознав наконец, в чем дело и куда его ведут, взмолился Боруджали.— Я отказываюсь от своих претензий!
