везет! Попасть в ученицы к такой высокообразованной, талантливой учительнице, как мадемуазель Диана д’Отрев, – большое счастье! Она отлично поставит вам голос, придаст ему, так сказать, благородства! Люди думают, что старик Жерар ничего не понимает в искусстве, но они ошибаются! Они не догадываются, кем я был смолоду. Нет такого музыкального произведения, которого бы Жерар не слышал. Когда я состоял при французской опере, я наслушался и насмотрелся таких красот, каких иному за всю жизнь не удастся!
– Так вы состояли при французской опере? – удивилась леди Джейн, и глаза ее засияли от радости. – Пепси говорит, что я буду там петь, что мне поднесут цветы... посадят меня на трон... и я в белом атласном платье поеду в коляске на белых лошадях...
– Очень может быть! – Старик Жерар смотрел на девочку, склонив лысую голову набок, чем напоминал внимательно слушающую птицу. – У вас такой голос, от которого камни заплачут.
– О, мосье Жерар, да когда же вы слышали, как я пою? – спросила девочка. – Я пела только при Пепси и при мадемуазель Диане.
– Я вас слышал, слышал, моя маленькая леди, – настаивал старик, лукаво подмигивая. – Это было утром. Мадемуазель Диана пела в доме, а вы ей вторили возле их калитки. И не заметили, что я вас слушаю.
– Как я рада, что вы меня слышали, – воскликнула довольная девочка. – Хотите, я как-нибудь для вас спою «Спи, моя крошка, усни»?
– С величайшим удовольствием послушаю, – сказал старик, – я обожаю музыку. И так давно не слыхал хорошей музыки, – добавил он со вздохом, – так давно! Вы даже не поверите, моя маленькая леди, каким я некогда был меломаном, то есть любителем музыки.
– И тогда вы не повязывали себе уши платком, мосье Жерар?
– Я потому их теперь повязываю, что у меня стреляет в ушах.
– И вы не носили фартук? Не штопали носки? – допрашивала его леди Джейн.
– Фартук?.. – расхохотался старик Жерар, вскидывая руки. – Господь с вами! Я одевался как настоящий джентльмен. Ходил всегда в черном фраке, цилиндр у меня так и блестел! Я был, что называется, красивый молодой человек. А волосы у меня были слегка вьющиеся. Хотите – верьте, хотите – нет, я щеголял в черных шелковых панталонах, носил лакированные башмаки с бантами, золотая цепочка от часов украшала мой белый жилет; а на указательном пальце, – тут мосье Жерар выставил иссохшую руку, – всегда сверкал дорогой перстень!
– Неужели, мосье Жерар, неужели? – воскликнула леди Джейн. – Воображаю, какой вы были красавец! У вас тогда не было овощной лавки?
– Нет, тогда я занимался совсем другим делом. Я же вам сказал: я был красивый, изящный джентльмен!
– Но, мосье Жерар, на что же вы жили, когда носили часы с золотой цепочкой?
– Я преподавал, моя маленькая леди, я был профессором.
– Профессором!.. А что это такое?
– Профессором называется тот, кто дает уроки.
– Значит, вы давали уроки музыки? – спросила леди Джейн. – Теперь я понимаю, отчего вы так любите музыку.
– Нет, моя маленькая леди, хотя я безумно люблю музыку, был я профессором танцев. Я учил изящно двигаться, скользить по паркету, порхать!
И старичок Жерар, увлеченный воспоминаниями, встал на цыпочки, сделал два глиссе, потом пируэт и низко поклонился леди Джейн, отставив ногу назад.
– О, как мило! Пожалуйста, повторите!
Мосье Жерар снисходительно улыбнулся и покачал головой.
– Нет, моя маленькая леди, одного раза довольно. Я только хотел показать вам, какой гибкостью я отличался в былые времена. Живой, грациозный танцор, я был любимцем публики. Поверите ли, моя маленькая леди, я занимал квартиру в одном из лучших домов на Королевской улице. Вся знать, все высшее общество привозило детей – мальчиков и девочек – на уроки танцев к мосье Жерару.
– Зачем же вы уехали оттуда? – спросила леди Джейн, удивляясь тому, что знаменитый профессор танцев обзавелся вдруг овощной лавкой, надел фартук и штопает себе носки, да к тому же живет в скромной квартирке на улице Добрых детей.
– О, моя маленькая леди, было много причин! – старик глубоко вздохнул. – Уроки танцев мне уже были не под силу: я состарился, мои ноги от ревматизма одеревенели, и я уже не мог кружиться и порхать, как бывало. Из Парижа приехал новый балетмейстер, к нему и перешли все мои ученики. Денег у меня не было, я все быстро прожил – я ведь жил как настоящий джентльмен; и вот когда я состарился и сделался очень- очень бедным, мне оставалось одно – открыть лавку на улице Добрых детей и продавать фрукты и овощи.
– Как мне вас жаль! – воскликнула леди Джейн, и в ее больших темно-синих глазах блеснули слезы сострадания.
– Ничего, ничего, моя маленькая леди! Старость приходит ко всем. Но я вам вот что скажу, – мосье Жерар склонил голову набок и лукаво подмигнул. – Я вам предложу брать у меня уроки танцев. Да, я стар, колени мои плохо гнутся, на цыпочках мне трудно стоять, но я хорошо знаю все па и еще могу показать грациозные позы. Попробуем? Я уверен, что вскоре вы будете отлично танцевать.
– О, мосье Жерар! – радостно воскликнула девочка, спрыгивая со стула; щеки ее разрумянились, лицо сияло. Она встала перед учителем. – Я готова. Начнем?
– Прекрасно! Сейчас я буду показывать вам танцевальные па, – сказал старик, радостно улыбаясь.
Сдвинув очки на лоб, он грациозно приподнял складки широких брюк и стал делать па, приговаривая и объясняя:
– Первая позиция! Выверните носочки! Держитесь прямо! Приподнимите юбочку. Так! Правой ножкой, левой ножкой! Прекрасно! Смотрите на меня! Правой ножкой, левой ножкой! И раз, и два, и три! Повторите! Правой ножкой: раз, два! Левой ножкой: раз, два! Теперь в сторону: раз, два, три! Повернитесь. И раз, и два, и три! Прекрасно! Смотрите на меня! Теперь мы пойдем назад! Правой ножкой, левой ножкой! Повторите! И раз, и два! Теперь вперед: раз, два, три, четыре и поворот! Назад: раз, два, три, четыре! Чудесно, моя маленькая леди, вы скоро будете превосходной танцовщицей.
Каждый невольно залюбовался бы этой странной картиной в овощной лавке, – среди тыкв, апельсинов, картофеля, яблок, орехов порхала хорошенькая девочка с распущенными золотистыми волосами, немного склонив красивую головку набок и внимательно следя за каждым движением учителя. Грациозно приподняв обеими руками подол белого платья, она приседала, поднималась на цыпочки, делала шаг в одну сторону, в другую, вперед, назад, ловко кружилась на одной ножке, а потом легко скользила к учителю и делала низкий реверанс. Старик Жерар, неизменно держа ноги в третьей позиции, с важным, сосредоточенным видом зорко следил за каждым движением ребенка и время от времени одобрительно хлопал в ладоши. Когда урок закончился, леди Джейн побежала к Пепси, чтобы рассказать ей о своем новом учителе.
– Душенька, какая ты счастливая! – воскликнула ее старшая подруга. – За два дня у тебя нашлись учительница музыки и учитель танцев!
Первые праздники леди Джейн
Наступило Рождество. Какие бы желания и надежды ни таились в душе маленькой девочки, она совершенно не по-детски сумела скрыть их и начиная с Сочельника до последнего дня праздников была весела, мила и внимательна ко всем. Впрочем, Пепси не раз замечала, что Джейн посреди веселья вдруг задумывалась, и в глазах ее появлялась тоска. Что же касается рождественских подарков, то в них недостатка не было.
Когда леди Джейн проснулась в рождественское утро, один из ее черных шелковых чулков стоял, туго набитый, на стуле возле ее кровати. Девочка бросилась посмотреть, что там, в чулке. Эраст, этот транжира, не забыл про малышку: он приготовил ей в подарок богато одетую куклу с дорогой пряжкой на поясе. Пряжка предназначалась, конечно же, самой леди Джейн. За поясом у куклы торчала визитная карточка, где крупными буквами было написано:
