Они как раз занимали места в самолете. Бак, немного опешив, спросил:
— Вас отчислили из летного состава?
— Не беспокойтесь, — сказал пилот, — я доставлю вас, куда надо.
— Нет, вы должны мне сказать, были ли вы отчислены?
— Я был уволен. Это большая разница.
— Это зависит от причины увольнения, правильно?
— Верно. Это нужно для вашего спокойствия. Я был уволен за то, что был слишком дотошным.
— Расскажите мне, — попросил Бак.
— Помните, несколько лет назад были споры насчет того, почему в холодную погоду с легкими самолетами случаются аварии. Помните?
— Да, пока их как-то там не усовершенствовали.
— Правильно. А вы помните, что один пилот отказался от полетов даже после того, как ему сказали, что якобы все в порядке и обществу даны разъяснения по всем вопросам?
— М-да…
— А вы помните, что после этого была еще одна авария, которая показала, что пилот был прав?
— Смутно.
— А я помню это как ясный день. Потому что этим пилотом был я.
— Ну, теперь я чувствую себя нормально.
— Вам известно, сколько самолетов той модели летает сегодня? Ни одного. Если ты прав — ты прав. И что же, меня восстановили? Нет. Если ты возмутитель спокойствия, ты всегда возмутитель спокойствия. Хотя многие из моих коллег были мне благодарны. А некоторые вдовы пилотов протестовали, что меня не послушали, а потом вдобавок уволили, хотя все это было слишком поздно для их мужей.
— Да-а-а…
Когда самолет сделал поворот на восток, Ритц захотел узнать, что думает Бак об исчезновениях.
— Забавно, что вы спросили об этом, — ответил Бак. — Я только сегодня собираюсь всерьез заняться этим вопросом. Что вы сами думайте об этом? Не возражаете, если я включу диктофон?
— Ладно, — ответил Ритц. — Самая ужасная вещь, которую я когда-нибудь видел. Конечно, я не один так думаю. Должен сказать, что я всегда верил в НЛО.
— Смеетесь! И это первоклассный здравомыслящий пилот?
Ритц кивнул.
— Я говорю не о маленьких зеленых человечках или внеземных существах, похищающих людей. Я говорю о некоторых документально зафиксированных материалах, полученных благодаря наблюдениям астрономов и отдельных летчиков.
— Сами вы видели что-либо подробное?
— Нет. Хотя пару раз наблюдал необъяснимые вещи. Какое-то свечение или мираж. Однажды мне показалось, что я пролетал вблизи группы вертолетов. Недалеко отсюда, в Гленвью, — военно-морская база. Я послал по радио предостережение, потом потерял их из виду. Все это вполне объяснимо. Я мог лететь с большей скоростью, чем мне казалось, и не был так близко к ним, как думал. Но я не получил никакого подтверждения, что они находились в воздухе. Гленвью не дал подтверждения. Я совсем было забыл об этом, но спустя несколько недель, вблизи того же места, мои приборы забарахлили. Закрутились циферблаты, задрожали стрелки и прочая ерунда.
— Чем вы объясняете это?
— Магнитные поля, или какие-то другие силы. Это, впрочем, тоже можно объяснить. Вы знаете, нет смысла сообщать о необычных событиях или наблюдениях вблизи военных баз, поскольку они наотрез отказываются от комментариев. Никаких странных событий на расстоянии нескольких миль не признают также и коммерческие аэропорты. Поэтому, например, вы никогда не слышали об НЛО вблизи «О'Хара». Они даже не обсуждают такие вопросы.
— Таким образом, вы отрицаете похищение людей внеземными существами, но вы связываете исчезновения с НЛО?
— Я говорю не о том, что это корабли с живыми существами и тому подобное. Я думаю, что наши представления о внеземных существах пока слишком примитивны, по сути еще только какие-то проблески. Если там существует разумная жизнь, а она должна там быть просто согласно теории вероятности…
— Что вы имеете в виду?
— Обширность пространства.
— Понимаю, так много звезд и так много областей, где что-то должно быть.
— Точно. Я полностью согласен с теми, кто считает, что какие-то существа должны обладать более высоким интеллектом, чем мы. Иначе они не могли бы сделать все это, если они находятся здесь. Я думаю, что они настолько развиты и продвинуты, что могут делать такие вещи, какие нам и не снились.
— Например, делать так, чтобы люди исчезали, а их одежда оставалась.
— Звучит как бред, пока это на самом деле не произошло, не так ли? Бак кивнул.
— Я всегда смеялся над людьми, которые считали, что эти существа способны читать наши мысли, проникать нам в душу, — продолжал Ритц, — но посмотрите, кто исчезает. Все, что я прочитал или слышал о тех, кто исчез, — это либо дети до двенадцати лет, либо выдающиеся люди.
— Вы считаете, что у людей, которые исчезли, есть что-то общее?
— Да, у них должно быть что-то общее, разве вы не согласны с этим?
— Наверное, это что-то должно состоять в том, что позволяет их забирать? спросил Бак.
— Да, именно так я и думаю.
— Таким образом, мы остались здесь потому, что у нас есть силы для сопротивления, или же потому, что мы не представляем ценности?
Ритц согласно кивнул.
— Что-то в этом роде. Похоже на то, что какая-то сила обладает возможностью определять уровень нашей способности к сопротивлению или, напротив, слабости. Если эта сила может внедриться в человека, она может унести его с земли. Люди исчезают мгновенно. Это означает, что они дематериализуются. Тогда вопрос заключается в том, уничтожаются ли они совершенно, или же могут восстановиться.
— И что же вы думаете, мистер Ритц?
— Сначала я считал, что они не могут восстановиться. Но уже несколько дней тому назад я бы сказал вам, что растворение миллионов людей в воздухе походит на низкопробный фильм. Если я допускаю, что все это действительно происходит, я должен сделать следующий логический шаг:
возможно, они продолжают существовать в какой-то особой форме и смогут потом вернуться.
— Это утешительная мысль, — отозвался Бак, — но не означает ли это лишь то, что вы выдаете желаемое за действительное?
— Вряд ли. Эта идея плюс пятьдесят центов равняются половине доллара. Я летаю ради денег. У меня нет разгадки. Я в таком же ужасе от всего этого, как все другие. Я скажу вам больше: я просто в панике.
— Почему?
— Это может случиться снова. Если все обстоит так, как я думаю, эти силы должны как-то набраться энергии, чтобы забрать зрелых, сильных, способных оказывать сопротивление людей, которых они обошли при первом заходе.
Бак пожал плечами и несколько минут провел в молчании. Наконец он сказал:
— В ваших рассуждениях есть один слабый пункт. Я знаю исчезнувших людей, которые были достаточно выносливыми.
— Я говорил не о физической силе.
— Я тоже.
Бак думал о Люсинде Вашингтон.
— Я потерял своего друга и коллегу — яркого, здорового, счастливого, сильного, волевого человека.
— Ну что же. Я не утверждаю, что знаю абсолютно все, или даже хоть кое-что. Вы спросили меня о моих соображениях — я их вам изложил.
Рейфорд Стил лежал на спине, глядя в потолок. Плохо спалось, он то и дело просыпался.
