перевозками на реактивных самолетах, не раз выручал его. Он перевез Бака с узкой взлетной полосы аэропорта «Вокеган», штат Иллинойс, в Нью-Йорк на следующий день после исчезновений.
— Вы заняты, мистер Ритц, и, вероятнее всего, не заинтересованы в моем заказе, — сказал Бак, — однако, я могу себе позволить большие, очень большие расходы и заплачу больше, чем кто-либо.
— Я нахожусь на борту одного самолета, — сказал Ритц. — Это в Полуоки, и в данный момент и я, и самолет свободны. Я беру два доллара за милю и тысячу долларов в день за простой на земле. Куда вам нужно?
— В Израиль, — ответил Бак. — И мне нужно вернуться назад не позднее, чем в субботу вечером.
— Там серьезное воздушное движение, — сказал Ритц. — Лучше туда вылететь вечером, но не поздно, и приземлиться на следующий день. Давайте встретимся в Полуоки в семь часов и договоримся.
Рейфорд в конце концов действительно заснул, прохрапев, по словам МакКаллама, несколько часов.
Когда до Багдада оставалось лететь около часа, Леон Фортунато вошел в кабину и присел рядом с Рейфордом.
— Мы не уверены в том, что в Новом Вавилоне мы будем в безопасности, сказал он. — Никто не ожидает нашего приземления в Багдаде. Давайте будем продолжать поддерживать связь с Нововавилонским терминалом, сообщая, что направляемся прямо туда. Когда мы возьмем на борт остальных трех послов, то можем просто остаться на земле в течение нескольких часов, пока у сопровождающей нас охраны не появится возможность очистить Новый Вавилон.
— Это повлияет на ваши встречи? — сказал Рейфорд, стараясь сохранять небрежный тон.
— А каким образом это касается вас? Мы вполне можем устроить встречу прямо в самолете, пока его заправляют. Вы ведь можете не выключать кондиционеры?
— Конечно, — ответил Рейфорд, пытаясь быстро что-то придумать, — но я тоже должен остаться в кабине или в моей каюте, потому что мне нужно многое изучить в устройстве этого самолета. Я не буду вам попадаться на глаза.
— Постарайтесь.
Бак связался с Донни Муром, который сообщил, что ему удалось достать по сходной цене несколько важных комплектующих для компьютеров, и теперь он сам собирал пять мощных ноутбуков.
— Это сэкономит вам немного денег, — сказал он. — Полагаю, чуть больше двадцати тысяч за штуку.
— И я смогу воспользоваться компьютерами, когда вернусь из поездки, в воскресенье?
— Абсолютно точно, сэр.
Бак назвал ведущим сотрудникам «Глобал Коммьюнити Уикли» номер своего спутникового телефона и попросил не давать его никому, кроме Карпатиу, Планка и Розенцвейга. Затем он осторожно собрал свою единственную кожаную сумку и провел остаток дня, работая над бумагами Брюса и пытаясь дозвониться до Розенцвейга. Похоже, старик хотел сообщить о том, что доктор Цион бен-Иегуда жив и находится в безопасности. Бак очень надеялся, что Розенцвейг последовал его совету и не вводил Карпатиу в курс дела. Он не имел представления, где Цион бен-Иегуда мог прятаться, но если это известно Розенцвейгу, то Баку необходимо, прежде чем вместе с Кеном Ритцем приземляться в аэропорту Бен Гьюрион, поговорить с ним.
Интересно, сколько времени ему и его близким самим придется скрываться в убежище под зданием церкви?
Охрана подлетала к Багдаду. Рейфорда проинструктировали не поддерживать связь с башней, чтобы вражеская авиация не смогла определить их местоположение. Он был убежден, что ответные удары, нанесенные силами Мирового Сообщества в Лондоне и Каире, не говоря уже о Северной Африке, не позволят мятежникам появиться в Ираке. Но, как бы то ни было, он выполнял приказ.
Леон Фортунато связался по телефону с диспетчерскими в Багдаде и Новом Вавилоне. Рейфорд сделал это заранее, чтобы убедиться, что у него и МакКаллама по прибытии будет место, где они смогут вытянуть ноги и расслабиться. Несмотря на многолетний опыт полетов, у него наступали моменты, когда на борту самолета он начинал страдать от легкой клаустрофобии.
Кольцо вооруженных до зубов солдат Мирового Сообщества окружило самолет, пока он медленно катился к месту остановки на самой безопасной полосе Багдадского аэропорта. Первыми на землю сходила команда из шести стюардесс и обслуживающего персонала.
Фортунато подождал, пока Рейфорд и МакКаллам проведут процедуры, необходимые после посадки. Он покинул самолет вместе с ними.
— Капитан Стил, — сказал он, — я доставлю на борт остальных трех пассажиров в течение часа.
— И когда вы намерены вылететь в Новый Вавилон?
— Вероятно, не менее чем через четыре часа или около того.
— Международные летные правила запрещают мне снова садиться за штурвал в течение двадцати четырех часов.
— Ерунда, — ответил Фортунато. — Как вы себя чувствуете?
— Я устал.
— В любом случае вы единственный пилот, который имеет достаточную квалификацию, чтобы управлять этим самолетом, и полетите, если прикажут.
— Значит, международные летные правила — побоку?
— Стил, вы же понимаете, что все международные правила под контролем человека, который сидит сейчас в этом самолете. Если он хочет отправиться в Новый Вавилон, вы полетите в Новый Вавилон. Понятно?
— А если я откажусь?
— Не делайте глупостей.
— Позвольте вам напомнить, Леон, что, как только у меня появится свободное время, я должен буду оказаться в самолете, чтобы ознакомиться со всеми тонкостями его оборудования.
— Да, да, я помню. Только не мешайте нам. И я бы предпочел, чтобы вы обращались ко мне «мистер Фортунато».
— Это для вас так важно, Леон?
— Не провоцируйте меня, Стил. Когда они вошли в здание аэропорта, Рейфорд сказал:
— Поскольку я единственный, кто может управлять этим самолетом, я бы предпочел, чтобы вы называли меня «капитан Стил».
По чикагскому времени ближе к вечеру Бак оторвался от увлекательного чтения трудов Брюса Барнса и наконец дозвонился до Хаима Розенцвейга.
— Камерон! Я наконец-то поговорил с нашим общим другом. Давайте не будем упоминать его имя по телефону. Он разговаривал со мной недолго, но его голос был таким упавшим и безжизненным, что тронул меня до глубины души. Это было странное сообщение. Он просто сказал, что вы знаете, у кого можно спросить о его местонахождении.
— Я?
— Он так сказал, Камерон. Что вам известно. Как вы думаете, он имел в виду НК?
— Нет! Нет! Хаим, я по-прежнему молю Бога, чтобы вы не допускали его до этого дела.
— Я пытаюсь, Камерон, но это не так просто! Кто еще может спасти жизнь моему другу? Я ужасно боюсь, что произойдет самое худшее и я буду чувствовать себя ответственным.
— Я еду к вам. Можете ли вы найти для меня машину?
— Машина и водитель нашего общего друга свободны, но могу ли я доверять ему?
— Вы думаете, он как-нибудь замешан в этой истории?
— Мне кажется, что он имеет отношение к тому, что наш друг оказался в безопасности.
— Тогда ему, возможно, грозит опасность.
