оставшихся машин, собирался съездить в офис «Глобал Коммыонити Уикли», но вместо этого направился в церковь. По пути он остановился, чтобы предупредить друга о своем приезде. Вскоре лабиринт привел его в молельню Циона бен-Иегуды, располагавшуюся в личном кабинете.
Каждый раз, когда он попадал туда, у Бака появлялась уверенность в том, что клаустрофобия, одиночество, страх и горе непременно сломят его друга. Однако эти посещения доставляли удовольствие только Баку, в то время как Цион практически никак не реагировал на его приход. При появлении Бака он не выражал никаких эмоций. Глаза у раввина стали красными, а на лице лежала печать недавно пережитого. Но тем не менее он был в неплохой форме, регулярно занимаясь различными физическими упражнениями, бегая на месте, прыгая, потягиваясь и делая еще много чего. Баку он рассказал, что занимается как минимум по часу в день. С каждой встречей Бак замечал, что настроение его друга постепенно улучшалось, но он никогда не жаловался. В этот день Баку показалось, что Цион искренне рад приходу гостя.
— Камерон, — сказал он, — если бы у меня не было так тяжело на душе, то в определенном смысле мое местонахождение — просто райское место. Я имею возможность читать, учиться, молиться, писать, общаться при помощи телефона и компьютера, а это — мечта кабинетного ученого. Мне не хватает общения с коллегами, особенно с молодыми студентами, которые помогали мне. Но при этом я приобрел замечательных учениц в лице Аманды и Хлои.
Когда они с Баком сели перекусить, он едва притронулся к еде.
— Мне необходимо поговорить с тобой о моей семье. Надеюсь, ты не возражаешь.
— Цион, ты можешь поговорить со мной о своей семье, в любой момент, когда хочешь. Прости, что настойчивей не спрашивал тебя о них. Ты как и многие другие не уверен, можно ли затрагивать такую болезненную тему.
— Мне доставит огромное удовольствие поделиться своими воспоминаниями, если только не затрагивать тему их гибели. Ты знаешь, я начал воспитывать своих детей, когда сыну было восемь, а дочери десять лет, и занимался их воспитанием вплоть до того, как им исполнилось четырнадцать и шестнадцать. Это были дети моей жены от первого брака. Их отец погиб в результате несчастного случая на стройке. Поначалу дети меня не признали, но любовью мне удалось завоевать их сердца. Я не пытался занять место их отца или показать, кто здесь главный. Однажды они начали относиться ко мне как к отцу, и это был один из лучших дней моей жизни.
— Твоя жена была замечательная женщина.
— Да, и дети тоже замечательные и умные, хотя у нас была самая обычная семья. Я их не идеализирую. Для меня была огромная радость обсуждать с ними глубокие, сложные вопросы. До того, как родились дети, моя жена преподавала в колледже. Дети очень хорошо учились в специальной частной школе. Я никогда не слышал в свой адрес обвинений в ереси и предательстве своей культуры, религии, страны, хотя рассказал им о том, чем занимаюсь.
Они стремились понять мои поиски истины. Я не проповедовал им и не пытался влиять на них, но прочитывал им отрывки и спрашивал: «Что вы поняли из этого? Какие качества согласно Торе присущи Мессии?» Этот метод поиска истины при помощи вопросов и ответов давал хороший результат. Временами мне казалось, что к выводам, сделанным мною, они самостоятельно приходят гораздо быстрее. Когда произошло Восхищение, я сразу же все понял, и в некотором смысле разочаровался, потому что вел свою семью по неправильному пути, и все трое из-за меня не узнали правду. В любом случае, мне их не хватало бы так же, как сейчас, но было бы благословением знать, что они узрели истину и действовали согласно ей, прежде чем было уже слишком поздно.
— Ты рассказывал, что они стали верующими почти сразу после того, как обратился ты сам. Цион встал и начал ходить.
— Камерон, я не понимаю, как люди, знакомые с разоблачениями, приводимыми в Библии, могли не догадываться об истинном смысле этих массовых исчезновений. Несмотря на ограниченные знания, но благодаря свидетельству жены, Рейфорд Стил знал, в чем дело. Я должен был бы догадаться о причинах происходящего раньше всех. Однако ты видишь, что происходит вокруг нас. По-прежнему люди пытаются объяснить происходящее, какими-то иными причинами. Я просто впадаю в отчаянье, когда сталкиваюсь с этим.
Цион поделился с Баком своими творческими планами. Он задумал целую серию брошюр, посвященных работам Брюса, но к настоящему моменту завершил работу лишь над первой из них.
— Удивительно, что такой молодой ученый так много знал, — сказал Цион. — Однако он не был лингвистом, как я, и мне пришлось включить в его работу кое-какие филологические тонкости. Эти вставки должны положительно отразиться на качестве работы в целом.
— Я уверен, что Брюс был бы с вами полностью согласен, — заметил Бак.
Он хотел обратиться к Циону за помощью в выборе нового священника для церкви. Хорошо, если бы сам Цион занял эту должность! Но это было совершенно невозможно. Кроме того, Баку не хотелось отвлекать Циона от более важных дел.
— Вероятнее всего, Цион, мне первому придется перебраться к тебе сюда на постоянное место жительства.
— Мне кажется, Камерон, тебе скрываться не понравится.
— Не сомневаюсь, что это просто сведет меня с ума. Но я становлюсь неосторожным, все больше рискую. Меня, в конце концов, поймают.
— Ты, так же как и я, сможешь работать через Интернет. Я уже общаюсь с сотнями людей, используя всего несколько хитростей. Только представь на секунду открывающиеся возможности: говорить правду, писать как раньше, абсолютно непредвзято и серьезно, не подстраиваясь под хозяина газеты.
— Что ты там говорил про правду?
— То и сказал, что ты сможешь писать правду.
Бак сел и начал что-то быстро набрасывать на листе бумаги. Это была обложка журнала с простым названием «Правда». Он взволнованно заговорил:
— Посмотри-ка сюда. Могу разработать графику, написать номер и распространить его через Сеть. Если верить Донни Муру, невозможно будет определить, что его послали отсюда.
— Мне бы не хотелось, чтобы ты приговаривал себя к добровольному заточению, — ответил бен- Иегуда. — Но честно говоря, я буду счастлив, если ты составишь мне компанию.
ГЛАВА 19
Рейфорд был горд эа Хетти Дерхем. Как он узнал в Новом Вавилоне, она опять скрылась от Николае и его приспешника Леона Фортунато. Хетти прилетела рейсом из Милуоки в Бостон, но вместо того, чтобы пересесть на самолет, направлявшийся в Багдад, куда-то пропала.
Рейфорд не мог слышать, о чем говорилось на переговорах, когда они переместились в штаб-квартиру в Новом Вавилоне. Однако до него дошли слухи, что присутствующие там, а в особенности Николае и Леон, обеспокоены тем, что Хетти опять вышла из под контроля. Николае был к ней подчеркнуто равнодушен, но Хетти представляла для него потенциальную угрозу и могла стать причиной неприятностей из-за того, что он ничего не знал о ее местонахождении.
В конце концов, Карпатиу стало известно об очередном изменении ее планов, и он попросил Рейфорда о личной встрече.
Войдя в Люкс № 216 для аудиенции с повелителем, Рейфорд увидел, что новый секретариат уже находится на рабочем месте и приступил к выполнению служебных обязанностей.
— Приятно еще раз с вами встретиться, капитан Стил, — начал Карпатиу. — Теперь, из-за того, что я очень занят, не так часто, как вы того заслуживаете, благодарю вас за оказываемые услуги.
Но перейду прямо к делу. Я знаю, что раньше мисс Дерхем работала у вас. Собственно говоря, вы попали к нам по ее рекомендации. Кроме того, я знаю, что иногда вы выступали в качестве ее доверенного лица, поэтому вас не удивит, что все складывается, так сказать, не так гладко, как хочется. Буду с вами откровенен. На самом деле, я полагаю, что мисс Дерхем всегда переоценивала серьезность наших с ней личных отношений.
