Диму вырвали из серой кутерьмы его невеселых мыслей. И еще как вырвали — изящной ручкой да за галстук. Перед ним стояла Аня, новая сотрудница административного отдела. Миниатюрная красавица- брюнетка с голубыми глазами. Ее смуглая рука держала галстук, а глаза, разбрасывая яркие искорки во все стороны, смеясь и не мигая, ловили Димин взгляд. И тут у Димы перехватило дыхание, господи, да как же она похожа на Олесю. Как же я раньше этого не замечал? Внешне они очень похожи, но вот характеры абсолютно разные, поэтому он раньше и не обращал внимания. Олесю воспитывали в среде всеобщего унижения и покаяния, а Анечка росла в семье окраинского дипломата, где ее баловали, как могли. Из-за этого ее жизнелюбие бьет через край, а Олеся полна комплексов.
В это время Аня придвинулась еще чуть ближе к нему и, не переставая смотреть в глаза, сказала:
— А давай мы туда вместе сегодня сходим? И ты мне поможешь выбрать? У меня у отца день рождения, хочу отправить ему похожую заколку в подарок.
Молодежь вокруг стихла. Аня, желая усилить эффект, слегка провела кончиком языка по губам. Дима чуть не зарычал. Не от страсти. От злости. Его даже слегка заколотило — шпионские страсти, перестрелки, поездка в Белоруссию, краповый берет, превращение в Назара. Событий было хоть отбавляй. Но как он смог допустить, чтобы вся эта круговерть смогла вытеснить Олесю из его головы! Да, Глеб ему твердил неустанно, что от Олеси надо держаться подальше. Что где-где, а уж там его тысячники точно ждут с распростертыми объятиями. Это ему вдалбливали и психологи при подготовке к этой миссии — надо забыть даже вспоминать о существовании Олеси. А сейчас, глядя на ее копию, Дима чувствовал, как установленные в его голове барьеры рухнули. О чем он думал, супермен в краповом берете? Спасти страну конечно надо, но сможет ли он жить в этой стране без нее? Вряд ли.
Сдавленным голосом Дима ответил:
— Анют, это от деда подарок. Фамильная вещь. Мне заколка в наследство досталась.
— Может быть просто походим по магазинам, ты мне другой подарок поможешь выбрать? — Не уступала Аня.
— Нет, извини, не могу. Занят очень.
— Ну как знаешь! — Зло, сверкнув глазами и выкинув сигарету, сказала Аня.
Толпа коллег разочаровано затянулась вызывающими рак и инфаркт палочками в последний раз и начала разбредаться по кабинетам. Боль в голосе Димы коллеги связали со скорбью по умершему деду. Однако сердце у Димы разрывалось совсем по другому поводу.
Он еле досидел до конца рабочего дня. У него все валилось из рук. Он даже не понимал, о чем говорили его коллеги. Все было нереальным, кроме одного — стрелки часов, которая неумолимо продвигалась к шести. Еще пара часов, еще всего один. Нет, не всего, еще целый час! Дима не мог больше ждать, он набрал телефон своего шефа и, сославшись на дикую головную боль, отпросился пораньше. Потом он бегом направился на стоянку и буквально запрыгнул в свой автомобиль. Хлопнул дверью так, что чуть стекла не повылетали.
Потом он доехал до крупного торгового центра, бросил машину на автостоянке, постоянно озираясь, вышел через другой вход и взял такси. Доехал до метро, проехал пару станций, вышел и снова взял такси. Потом опять поменял машину. И напряженно вглядывался в поток автомобилей, стараясь засечь хвост. Он не опасался тысячников, он думал о том, что за ним могут вести наблюдение белорусские агенты. И что они могут ему помешать, как только догадаются, куда он направляется. Но пока все было чисто.
Он вышел из такси в семи кварталах от дома Олеси. Петляя дворами, заходя в подъезды, продолжил уходить от возможной слежки. Дима подбирался все ближе и ближе к заветному дому. И вот он уже возле такого знакомого подъезда. От волнения сердце как кувалда билось о ребра. Дима учащенно и глубоко дышал, но кислорода все равно не хватало. Пролет. Еще один. Ее дверь.
Когда он подносил руку к звонку, в его голове проносились мысли о том, что на этот раз он сможет убедить Олесю. Если прошлый раз, он все рассказывал ей со слов Михалыча, Серого и Глеба, то теперь он сам побывал в Белоруссии, он сам все видел. Теперь у него найдутся слова и доводы, чтобы ее убедить. Он заставит Олесю ему поверить. Звонок. Клацанье замка. Отворяемая дверь.
От неожиданности Дима чуть не завыл волком — на пороге стояла не Олеся. Какая-то молодящаяся тетка, лет шестидесяти. Выбеленные и уложенные маленькими кудряшками волосы, залакированные до состояния стальных пружин. Игривый сиреневый топик. Выше пупка. А в самом пупке яркой звездой горела сережка для пирсинга. Как раз между четвертой и пятой складкой на животе. Дама томно облокотилась на дверной косяк и также томно произнесла:
— Дааа?
Дима понял, что он не может сказать и слова. Горло моментально пересохло, и язык отказывался слушаться. Кое-как он прохрипел:
— Здравствуйте! Олесю Лучикову можно?
Дама была явно разочарована, такой очаровательный и прекрасно сложенный молодой человек пришел не по ее душу.
— Нет ее. Переехала она.
— Как? Куда? Давно? — Мысли у Димы наскакивали одна на другую, и ему было сложно правильно сформулировать вопрос.
— Секунду подождите. Она свой новый адрес оставила. Сейчас напишу.
Разочарованная дама закрыла дверь. Дима стоял и думал, что как бы это не было ловушкой тысячников. С какой стати Олесе надо было переезжать? А вот по новому адресу он сейчас нарвется на засаду, и весь замечательный план белорусов рухнет только из-за одного придурка. Но все опасения отступили на задний план, как только снова открылась дверь и рука с многочисленными браслетами протянула ему клочок бумажки с адресом.
— Спасибо, большое спасибо!
Дима это сказал, уже сломя голову несясь по лестнице вниз. Он даже не запомнил, что ему ответили. Опять такси. Ехать на другой конец города. Диму там могли запросто убить, но он все равно туда рвался всем сердцем. А в голове роились факты и доводы, которые он будет приводить Олесе. Лучше начать с этого, потом продолжить вот этим, а дальше рассказать про вот то.
Такси остановилось в новом фешенебельном районе. Уже особо не скрываясь, Дима вошел в подъезд и на лифте поднялся на нужный этаж. Удивительное дело, но от его волнения не осталось и следа, видимо он отстрадался в первый раз.
Опять звонок. Но теперь он чувствовал только безумную радость от того, что через несколько секунд он увидит Олесю. Дверь открылась. От Диминой радости не осталось и следа. На пороге не стояла очередная тетка непонятного возраста. Не было там и тысячника в белом балахоне и пистолетом в руке. То, что увидел Дима, было гораздо хуже. В двери стоял Эдик.
— Чего хотел?
Дима ответил не думая:
— Олесю.
— Олесю? А на хрена она тебе? Ты вообще кто?
А вот над этим вопросом Диме пришлось подумать. Только вякни, что он де бывший Олесин парень, глазом моргнуть не успеешь, как Эдик включит свою голосовую сирену на весь подъезд.
— Я? Я ее друг.
— Хаха, друг! Откуда у нее друзья? Эта сучка целыми днями под кайфом валяется, из дома не выходит. Но ты не дрефь, мне на нее плевать. Надо — забирай ее к чертям, все равно ни на что уже негодная. Хотя тебе она тоже думаю ни к чему. Друг, ха, придумал тоже.
Взять в руку одно ухо, в другую руку другое ухо. И резко дернуть, чтобы эта мерзкая харя посередине треснула. Или намотать на кулак длинные выжженные краской патлы этого недомужика и мордой возить его по полу. Пока в руках один скальп не останется. Вместо этого Дима через силу выдавил:
— Ее увидеть можно?
У Димы так желваки заиграли, что Эдик почувствовал, что лучше в этой небольшой просьбе не отказывать.
— Да проходи уж, друг.
Они зашли в прихожую. Эдик запер дверь.
