евреи» поддерживали предательскую стрельбу, в особенности с чердаков и крыш, нередко по чинам петиции, войсковым отрядам и патриотическим процессиям. Стреляли даже по городовому, который вёз ребёнка в больницу…
«Русь в мешке, — кричали сыны Иуды, — надо его только покрепче завязать!..»
Какие Одессе, наряду с голыми жидовскими шайками, о чем мы уже знаем, не отставали и отдельные евреи.
Именуя себя «Царским охотником», а в действительности будучи только членом Императорского общества охоты в Киеве и лишь в этом качестве получив разрешение иметь оружие, Григорий Бродский злодейски убил двоих русских.
В свою очередь, его братья, «панычи Мшиа и Юзя», подстрелили находившегося в пехотной цепи солдата, тяжело — в пах, а пристава Дворцового участка Челюскина не менее тяжело — в голову.
Со своей стороны еврей, сын доктора Вишнепальского, на Подоле из-за ставен окна квартиры своего отца, охотился на казаков и полицейских чинов до того, пока сам не был ранен основательно…
Застигнув, например, городового или околоточного, шайка евреев и евреек принималась истязать его. Еврейки прокалывали ему руки и ноги булавками от шляп, «молодые же евреи» ударами ножей или кинжалов точили из жертвы кровь, а то и собственною шашкою городового рубили ему пальцы. Одного из околоточных заставляли есть землю, другому выкололи глаза. Вообще проделывали неимоверные зверства. Многих полицейских чинов жиды-«освободители» расстреливали обыкновенно в спину, то есть сзади.
В заключение истерзанных и окровавленных чипов полиции «шаббесгои»-студенты тащили в университет — на ещё более свирепые мучения и «казнь».
Сопровождаемый такими двумя вооружёнными студентами городовой Ревенко был лишён надежды на спасение ещё и тем, что ему обвязали голову какою-то зловонною тряпкою. Вдруг, на его счастье, повстречался пехотный караул. Сквозь незамеченную «освободителями» щелку тряпки Ревенке блеснуло сверкание штыков. Выбросив одного палача-студента из пролётки и обливаясь кровью, городовой кинулся к солдатам и был спасён…
Не такова была участь другого городового — Губия. Долго пытана его шайка евреев и, наконец, отрубив ему на руке пальцы (которые затем и были найдены на лестнице одного из домов). На следующий день городовой умер от истязаний».[94]
Потом иудейские бандиты выпустили в Париже под маркой Западного центрального комитета самообороны «Поалла-Цион» сборник воспоминаний, где хвалились своими «подвигами» в борьбе с беззащитными и безоружными русскими людьми, бахвалились, сколько они их «положили».
«Я сам, — писал один из иудейских погромщиков, действовавших в Одессе, — уже ночью присоединился к отряду, шедшему на Дальницкую. Экспедиция была неудачна… нарезались мы на солдат… Стреляли мы (по ним. — О.П.) больше из форса…
Если попадался человек с награбленным (то есть любой нееврей, несший какие-то вещи. — О.П.) — его брали за шиворот и вели в университет (где был центр «отрядов самообороны». — О.П.). Когда начались массовые убийства… тогда грабителей (?! — О.П.) пристреливали на месте. Да и что врать? Не до гуманности уже было нам тогда: сами озверели, и нельзя иначе — не ангелы!..
На углу Тираспольской и Нежинской повстречали мы патриотическую манифестацию. Гогот, орут: «Да здравствуют Царь с Царицей!» Тут и войска, и городовые, и вольные люди, босячье с флагами (иудейские бандиты собрались было стрелять, но побоялись солдат — «пришлось отступить». — О.П.).
Просыпаюсь и, не отдав отчёта, выбегаю на улицу… а тут уже работали тёплые ребята из местных жителей, в том числе несколько мясников (ритуальных резников. — О.П.) с Большой Арнаутской и пр. И была тут задана хулиганам (т. е. русским людям. — О.П.) такая трёпка, какой они в Одессе ещё, кажется, не получали. Кроме раненых, их было тут найдено, говорят, потом три десятка трупов…
Под вечер… забрался в какую-то синагогу и там переночевал».[95]
А вот воспоминания ещё одного иудейского погромщика:
«Мечемся мы по улице с револьверами, с палками, с секачками, с топорами, — мечемся и нервничаем. Что-то будет? Когда-то к нам придут? Вдруг слышим, что на Чумке погром. Бросилась часть наших туда, через переулки. Ан там хулиганства чуть не целая сотня, и первые же в нас стрелять начали. Мы дали по ним залп, а затем — врукопашную. Разлетелись они, а с десяток их осталось на месте».
«Пришли мы назад, и стали мы обыскивать проходящих неевреев. Идёт человек в полушубке с узелком в красном платочке; стали мы развязывать узелок и нашли в нём револьвер, как у городовых. Кто? Откуда? Не отвечает ни слова, только к стене прижался и глазами поводит во все стороны… Никогда не забуду я выражения этих глаз/.. Вдруг подлетал один человек и говорит: «Да ведь это городовой… У нас на посту стоит… Ведь там стоишь? Да?» Ничего не отвечает; сам красный такой, толстый. «А, провокатор/ Переоделся, наших губить пришёл/» Я выстрелил в него, ранил в живот, но не убил, и стали добивать его палками, секачками. Я засунул его в какую-то дверь: жалко было и гадко смотреть, как его добивали! За дверью он скончался».
Еврейские партии. — Организаторы бандгрупп. — Погромы и террор против русского населения.
Все еврейские партии создали хорошо вооруженные бандгруппы боевиков для осуществления погромов русского населения и террора против законной власти. В их организации был положен мафиозный принцип, где-то даже смыкавшийся с иерархическими градусами (степенями) и правилами масонской конспирации. У большевиков наиболее показательные бандформирования боевиков сложились на Урале. Руководил ими Я. М. Свердлов, в свою очередь подчинявшийся Боевому центру при ЦК партии, который возглавляли Лурье Моисей (кличка Михаил Иванович), Шкляев (Лазарь), Эразм Самуилович Кадомцев (Пётр-Павел), Урисон (Виктор), Миней Губельман (Ярославский).
Практически все ближайшие соратники Ленина прошли школу участия в бандитских террористических организациях Именно они — от Камо и Красина до чекистских палачей М. И. Лациса и М. С. Кедрова, составили костяк ленинской партии — организации уголовно-мафиозного типа. Все эти партии организовывали погромы русского народа.
Как в классической мафии, было создано несколько уровней посвящения в тайну организации. Полной информацией обладал только тот, кто находился на верху пирамиды, он согласовывал свои действия с боевым центром. На уровень ниже сидели тайное оперативное руководство и инструкторы боевой организации, на следующем, тоже тайном уровне, — исполнители различных грязных дел, они получали задания с предыдущего уровня и следовали точным инструкциям; в самом низу — «массовка», рядовые члены, которые привлекались к работе, но ничего не знали о характере деятельности высших уровней посвящения.
На практике это организовалось так. При каждом уральском комитете РСДРП создавались три
