Древний свет

— Я только хотела знать, что я не с причудами. Что я не единственный человек, который когда-либо чувствовал…

— Нет, — сказала я, — вы не единственная, кто испытывает подобное ощущение.

Не смотри так радостно, не смотри так, будто это какое-то великое событие; это вызывает волнение не в меньшей степени, чем собственные эмоции. И гораздо более странно. Или же я имею в виду, что это так же странно, не менее и не более?

— Но когда вы…

Сигнал головизора оборвал вопрос. Она опустила руку и включила прием. Сигнал был нечеткий, слабый и наполовину заглушен шумом толпы; я едва расслышала взволнованный голос Дэвида Осаки:

— Лучше бы вам побыстрее вернуться! — повторил он. — Здесь у меня бунт…

«Трудности с детьми в том, что они ударяются в панику. Дэвид слишком неопытен», — подумала я. И ощутила, что от увиденного у меня пересохло во рту.

Древние, невысокие каменные здания торгового квартала были объяты хаосом. Со всех сторон на меня давили тела. Я силой пробивала себе путь сквозь толпу. Мимо шли пошатываясь ортеанцы из хайек , нагруженные багажом — или это награбленное добро? — и возмущенно шипящие тяжелые рептилиеподобные вьючные животные бренниор . Бунт? Или они эвакуируют город? Или это уже война?..

Я поймала Прамилу за руку, втолкнула ее под арку Западных ворот, ко входу во внутренний город. Ортеанцы и ортеанки кричали, выкликая кого-то среди улиц в этом вавилонском многоязыком шуме. Я увидела у ворот нескольких человек в мантиях домов-Орденов, в отчаянии отступавших перед толпой.

— …Дэвид должен быть в Су'ниар?.. — крикнула Прамила, приблизив губы к моему уху и обдавая его теплым дыханием. Я кивнула и стала проталкиваться между мужчиной из Городов Радуги (его лисье лицо было раскрашено маской алого и голубого цветов) и группой из хайек южной части Побережья. Прамила следовала за мной. На нас упала тень арки Западных ворот.

Давление тел несло меня вперед; я, закачавшись, схватила кого-то за руку, чтобы устоять на ногах, и взглянула в белое лицо под всклокоченной черной гривой. «Пустоши!» — подумала я, но кочевник исчез. Я продолжала пробиваться во внутренний город. Впервые со времени его основания не забирали оружие, не было ритуала входа.

Тишина…

Белая пыль на улице вокруг дома-Ордена Су'ниар была притоптана и походила на утрамбованную землю. Свисали лоскутами навесы над ступенями, прежде дававшие тень. Земля была покрыта разбросанным мусором. Свет Штормового солнца упал на две одинокие фигуры, появившиеся у входа в подземные помещения: Дэвида Осаку и Дуга Клиффорда.

— Что случилось? — Я переводила взгляд с одного на другого. Дэвид качал головой. Его светлые волосы были запачканы сажей, на лице тихоокеанца отражалось напряжение.

— Хайек … они не захотели, чтобы дом-Орден и дальше нормировал выдачу им пищи. Они только что забрали ее. Они бесчинствовали…

Дуг спустился по ступенькам. Когда Дэвид подошел к Прамиле, Дуг сказал:

— Вероятно, прибыли донесения из нижних городов Побережья. Чтобы сообщить, что корабли джат и джат-рай готовы к войне. Семьи- хайек покидают город.

Свет солнца становился мягче, образуя легкий туман приближавшегося вечера. Наши тени казались бесцветными на белой земле. Глаза Дугги помрачнели от изнурения, и он слегка покачивался на месте.

— Я весь выговорился, Линн. Я говорил единственное, что можно было сказать… мое правительство сможет объявить Орте Защищенным миром, только если ситуация с оказанием Помощи будет обеспечиваться изнутри. Проще говоря, Сто Тысяч должны будут кормить Побережье… но они не хотят об этом слышать. — Его голос дрогнул на последнем слове. — Разве это так трудно понять? Превосходный предлог для «ПанОкеании», чтобы ввести Миротворческие силы!

«Это так», — подумала я. Мой взгляд привлекло какое-то движение. Молодой мужчина сидел в пыли в стороне от ступеней дома-Ордена. Его окружали осколки голубого керамического бокала, и он в полнейшей сосредоточенности соединял друг с другом черепки своими шестипалыми руками. Его замысловато заплетенная грива расплелась. А затем я увидела, что на нем не лохмотья мистиков внутреннего города, а мантия мешаби и плетеный пояс дома-Ордена.

Слабые дневные звезды испестрили небо над белыми куполами. Нитка дыма, тянувшаяся вверх, становилась все чернее.

Я спросила:

— Где сейчас ортеанцы из телестре !

От причалов слышались крики и свист, эхом отражаясь от песчаника арки Портовых ворот. Я пошла за ворота. На мгновение меня ослепили яркие плещущие волны, качающиеся мачты джатов . Пятно светлого оливкового цвета за рукавом гавани была первым островом Касабаардского архипелага. И, голубые на фоне голубизны неба, растворялись в туманной дымке огромные пилоны Расрхе-и-Мелуур.

— Вон Медуэнин, — сказал Дуг, показывая на толпу вокруг ближайшего к нам корабля.

У начала трапа, ведшего на джат , был слышен громкий гул голосов. Подойдя ближе, я увидела стоявшую ко мне спиной и как-то нелепо жестикулировавшую Кассирур Альмадхеру. Ее темно-красная грива расплелась и была в беспорядке. А напротив стоял Блейз Медуэнин, выглядевший, словно обносившийся предводитель наемников, состарившийся на своей службе, а не как один из членов морвренского такширие . Теплый ветер вздымал его светлую гриву. Голова его была опущена вниз: я узнала этот его насупленный взгляд.

— …согласно вашему опыту «союз» не должен был стать длительным, — выпалила Кассирур. — Но войны между хайек не будет, вместо этого они повернулись против нас!

Она забыла и о своем возрасте, и о достоинстве Говорящей-с-землей.

— А церковь вообще ничего не предлагает! — сказал Блейз. — Скажите мне, Говорящая-с-землей, какою же такой мудростью наделила вас Башня, чтобы возвращаться к Домам-источникам? Что скажет Башня, когда хайек выжгут землю вокруг нас? Нам нет помощи ни от вас, ни от Чародея!

— Это неважно. Сейчас имеет значение то, что союзники хайек — обитатели другого мира. А где теперь эти обитатели другого мира? В Кель Харантише, с Народом Колдунов! Я говорю вам, что мы будем вести такую же войну, какую вел Керис-Основатель, чтобы не пустить разорителей земли в Сто Тысяч, чтобы сохранить жизнь телестре !

Голос женщины средних лет привлек к ней внимательные взгляды. Некоторые из морвренцев заметили нас и стали смотреть в нашу сторону. Я слилась бы со служившей фоном стеной из песчаника, если бы могла. Тут Блейз поднял голову и увидел меня. Мигательные перепонки поползли вниз по бледным глазам, затем скользнули обратно вверх, и шрам от ожога исказил его улыбку, превратив ее в нечто чудовищное, заменяя гнев ироническим весельем.

Кассирур продолжала говорить, и в ее голосе звучало предостережение. Прамила Ишида протянула руку и схватила меня за плечо. Ее пальцы сильно стиснули его. Со стороны джат-рай , швартовавшегося к причалу в нескольких ярдах, за нами наблюдала группа ортеанцев из хайек . По трапу сходил желтогривый мужчина.

— Отплывайте, пока можете, — посоветовал Сетри-сафере, громко, чтобы пересилить суету и шум отбывающих. — Перемирие закончилось. Теперь небезопасно даже во внутреннем городе. Чужестранцы, ваши люди не поблагодарят вас за то, что вы здесь сделали, однако они послали вас сделать невозможное и теперь им будет кого винить.

Его морвренский звучал скверно. «Ты дразнишь их, — пораженно подумала я, — или это проявление искренней симпатии? Подобное не удивило бы меня в ортеанце».

Один молодой ортеанец (которого, как мне вспомнилось, я видела с Кассирур) без предупреждения вышел из толпы. Он неуклюже повернулся. Я вздрогнула. Казалось, он нанес Сетри только великодушный скользящий удар. Житель Пустынного Побережья рассеянно огляделся кругом, попытался отступить на шаг, его ноги подогнулись, и он упал. Прамила выругалась. От джат-рай раздался крик —