— Я догоню их на дороге, — сказала Рурик. — Я послала на юг Хо-Телерит, — добавила она, — мне нужно уладить еще кое-какие дела, прежде чем я покину Корбек.
— Марик принес мне ваше сообщение. — Я оглянулась по сторонам. Аширен держал за поводья Гера и Ору, а Фалкир слезал с мархаца.
— Не беспокойтесь насчет Сетин Фалкира, он послужит нам свидетелем.
Она повернулась и пошла впереди по грязной дороге. На ней была голубая бекамиловая накидка, перекинутая через левое плечо, расположение складок которой скрывало свернутый рукав на обрубке ее правой руки. С первого взгляда можно было бы не узнать т'Ан командующую.
— Вы говорили с кир?
— О л'ри-анах? Да. — В последнюю ночь Марик пришел домой поздно и был очень встревожен. Он говорит, что они чего-то боятся, но он не знает, чего.
— Быть л'ри-аном В Корбеке — в этом есть какой-то горький привкус, и я не знаю, почему.
Рурик остановилась на том месте, где белая стена кончалась перед украшенными воротами, и подождала, когда нас догонит молодой человек.
— Т'Ан командующая, — Фалкир был сдержан и, казалось, не спешил.
Железные ворота поднялись, и в тени арки ворот я увидела Телук. Она смотрела в светлое от звезд осеннее небо, полуприкрыв глаза.
— Самое время.
— Мы готовы. — Рурик поймала вызывающий взгляд Фалкира, пригнулась и заставила нас войти в ворота перед нею. Мы пересекли крошечный двор, и Телук открыла тяжелую деревянную дверь.
— Для дома-источника этот дом невелик, — заметил Фалкир, — но более знакомый, пожалуй, не очень вам понравился?
— Здешний хранитель Источника, Урут, мой друг, — сказала Телук.
— Поэтому он и позволяет вам воспользоваться домом-источником. Для этого и существуют друзья, — сказал он ироничным тоном, наблюдая при этом за Рурик.
Помещение было небольшим, с куполом вверху, его каменные стены были побелены. Отверстие в куполе пропускало внутрь утренний свет.
В центре чернела шахта колодца круглой формы. Мы стояли в полумраке, прорезаемого полосой солнечного света, падавшего на пыль, лежавшую на полу, и на часть побеленной стены.
— Кто предстает перед Богиней? — торжественно произнесла Телук.
— Линн де Лайл Кристи, — ответила Рурик.
— Кто ее сопровождает?
— Т'Ан командующая Рурик Орландис.
— Кто здесь свидетель?
Рурик взглянула на него.
— Это видит сын Сетин.
— Я подтверждаю это, — с неудовольствием сказал Фалкир. — Если уж вы привели меня сюда, чтобы я был свидетелем ваших наивных трюков, я не стану отрицать, что разгадал их.
— Не знаю, что вы делаете, — сказала я, — но вы уверены, что это получится и при обитательнице другого мира?
— Если это получается при тех, кто приходит из-за пределов Южной земли, то получится и при вас. И, возможно, придет время, когда вы ответите «да», если вас спросят, признала ли вас Богиня.
Я не могла этого избежать. Во взгляде Рурик была та безусловная решимость, которая означала, что она была готова к любым случайностям.
— Пора, — сказала Телук, подходя к колодцу. Черная поверхность воды была неподвижной.
— Тут последовала беззвучная вспышка света. Я подняла руку, чтобы прикрыть глаза от слепящего света, а когда снова опустила ее, помещение было наполнено искрами всех цветов радуги. Из города донесся колокольный звон. Полуденное солнце светило через отверстие в куполе, падало на воду колодца и слепило нас своим сиянием.
— Здесь Твоя дочь из далекого… — Телук помедлила, — …далекого мира. Услышь ее имя.
Рурик положила мне руку на спину и слегка подтолкнула меня вперед. Телук наклонилась, окунула в колодец руку и снова вынула ее. С нее капал светлый огонь. Мокрыми пальцами она прикоснулась к моему лбу и обоим глазам. И я тут же почувствовала через кончики пальцев ее сердцебиение и непохожесть ее рук на наши.
— Теперь Богиня знает тебя, — сказала она. — Линн де Лайл Кристи.
— Я подтверждаю это, — сказала Рурик.
— Я также, — неохотно сказал Фалкир.
Снаружи, во дворе, я все еще стояла, затаив дыхание и в полном смущении.
— Если я вам понадоблюсь, т'ан, хранитель колодца будет знать, где я, — смущенно сказала мне Телук. Она взяла руку Рурик, потом поспешила закрыть за нами железные ворота.
— Вы думаете, что это имеет практическое значение? — с вызовом спросил Фалкир Рурик.
— Важно лишь то, что это произошло, и я рада этому. — Я не совсем была уверена, почему, но ее намерение было необъяснимо.
Она улыбнулась, прикрыв свои желтые глаза.
— Итак, до четвертой недели торверна, — сказала она. — Можете, однако, в любое время послать мне сообщение в крепость. Хотя это не потребуется, насколько я вас знаю.
Мы пошли к Марику, державшему мархацев.
Под копытами Гера разлеталась в стороны грязь, когда мы ехали вдоль Беруфала. Один из редких осенних ливней вызвал наводнение в речной долине, и сегодня мы впервые выехали из города.
Дорога представляла собой сплошную грязь. Она была усеяна лужами, омывавшими деревянные хижины с дощатыми крышами. Некоторые были уже старыми и разительно отличались от других. В иных местах стояли более новые, круглые, с пристроенными помещениями из дощатых перегородок в два или три этажа, соединенными друг с другом лестницами. На веревках, натянутых между деревянными конструкциями, висела сохнувшая одежда.
К начисто вымытому дождем солнечному свету поднимался дым. В грязи ворочались похожие на свиней сторожевые животные, куру. Там же играли или сидели на лестницах и смотрели на нас, проезжавших мимо, своими чистыми глазами одетые в лохмотья аширен.
— Можно подумать, что они уедут, — сказала я. Ни одна из построек не была новой. — Почему они остаются?
Фалкир пожал плечами.
— Такого нет в Таткаэре. — Это было единственное другое место, на которое я могла сослаться.
— Они не принадлежат ни к чему.
— Ни к одной телестре?
— Ни к чему и ни к кому.
Я уже достаточно долго находилась в Южной земле, чтобы сделать вывод о том, насколько это было нетипично.
— Разве они не могут вернуться в свои телестре?
Впервые с того дня, когда я с ним познакомилась, от Фалкира не прозвучало ни циничного высказывания, ни ядовитого ответа.
— Наверняка от церкви поступят новые распоряжения. Вы слышали Арада. Мы не покидаем наши телестре без весомых причин. — Он не смотрел мне в глаза. — Немыслимо представить себе иную причину кроме той, что для них стало более невозможным там жить — и они не могут вернуться назад. И никто не придерживается традиции, не принимает их в качестве н'ри н'сут или л'ри-ан.
— Потому что боятся их? — спросила я.
— Если бы только об этом сказал Арад или только Т'Ан… — Он поднял голову и выпрямился. — Не хочу быть несправедлив к моему дяде: многим людям живется лучше по той причине, что они находятся в своих телестре и могут там работать; это лучше для Ремонде.
— Но некоторые платят за это цену.
Он прикрыл глаза и улыбнулся.
