— Цена всегда есть, т'ан. Берусь утверждать, что даже чудеса в вашем мире имеют свою цену.
Он снова был официален, непочтителен и ироничен, но я заглянула в душу несчастного мужчины. Он сказал: они покидают свои телестре ни по какой-либо причине кроме той, что не могут там больше жить…
Разве невозможно было жить с Ховисом, с Сетин, с больным стариком? Я не спрашивала об этом. В отношении своей телестре проявляется лояльность. Он бы на это не ответил…
Был шестой день первой недели торверна, день, в который я возвращалась в дом Т'Ана Ремонде, чтобы встретить там нового гостя. Худую, белогривую женщину, на которую я смотрела в течение некоторого времени, прежде чем узнала ее по нашей единственной предыдущей встрече: Сулис н'ри н'сут СуБаннасен, Т'Ан Мелкати.
10. АРИКЕЙ
СуБаннасен сидела на стуле с высокой спинкой, к подлокотнику которого была прислонена украшенная серебряной рукояткой палка. Сетин наблюдала за ней через небольшой столик, а у окна сидела молодая женщина и кормила грудью ребенка.
— Извините меня, — сказала я — я ищу т'ана Фалкира. Мне жаль, что я помешала.
— Нет, не уходите, входите же, — попросила Сулис н'ри н'сут СуБаннасен.
— Я как раз хотела уходить, — заметила Сетин. Лицо ее побледнело, когда она вставала. — Вы извините меня, Сулис, если я не стану завершать нашу игру.
— Да, конечно, — сдавленным голосом ответила старуха.
— И без того детям уже пора отправляться спать… Якан, — позвала Сетин молодую женщину.
Окно этой комнаты в башне выходило на север через амфитеатр у подножия скалы, оно находилось достаточно высоко, так что можно было видеть весь город и дальше, где в холодной дымке исчезали равнины. Для Южной земли подобный вид из окна является нетипичным. Толстые, освинцованные оконные стекла задерживали холод.
СуБаннасен посмотрела вслед уходящим Сетин и женщине, потом наморщила лоб и покачала головой.
— Какая жалость, — сказала она, обращаясь более к себе самой, а ведь она такая хорошая женщина. Не присядете ли, т'ан Кристи? Вы играете?
На столе лежала шестиугольная доска для игр охмир. Это вечная игра Южной земли, в которую на двухстах шестнадцати треугольных полях играют одним и тем же количеством двусторонних фишек.
В противоположность многим нашим играм она основана не на владении, а на манипуляциях. Фишки являются двусторонними (традиционная их расцветка — синее на белом и белое на синем), имеется три их вида: феррорн, турин и леремок. В ходе игры они не глядя вынимаются из мешочка. Цель игры — достижение ее может потребовать поразительно много времени — заключается в том, чтобы все фишки имели один цвет, выбранный игроком.
Чтобы получить право перевернуть фишку, требуется достичь преобладания своего цвета в одном из малых шестиугольников, каждый из которых образуется шестью треугольными полями. Фишки проигрывающего после этого переворачиваются и показывают, таким образом, цвет обратной стороны.
В дополнение к сказанному следует также иметь в виду, что феррорн может быть положен только один раз и после этого его нельзя передвигать, турин, напротив, кладется на доску и после этого может перемещаться по установленным правилам, а редкие леремок можно передвигать как угодно.
Кроме того, следует помнить, что — как показывает недолгое размышление — расположение малых шестиугольников на доске постоянно изменяется, что они перекрывают друг друга и что то, что с верхней стороны является феррорном, не обязательно является таковым и с обратной стороны, но может оказаться турин или даже леремок…
Начинаешь понимать, что охмир — это запутанная и безгранично сложная игра. Здесь важна подвижность, а не застывший порядок, ловкое манипулирование, а не захват территории; темам обоюдной зависимости и контроля в мышлении обитателей Южной земли придается главное значение.
Я достаточно знала об игре охмир, чтобы увидеть, что Сулис была намерена выиграть оставленную партию.
— Благодарю, нет, — отклонила я предложение. — Я еще не особенно хорошо разбираюсь в этой игре.
— Иногда я думаю, что можно было бы всю свою жизнь потратить на то, чтобы овладеть всеми приемами и ходами. — Она улыбнулась, когда я села напротив ее. — Я услышала, что вы здесь, и надеялась встретить вас, прежде чем уехать.
— Вы приехали из… — мне опять вспомнилось название ее города в Мелкати, — …Алес-Кадарета?
— Мне удалось попасть на корабль, который регулярно плавает вдоль восточного побережья, а оттуда я поднялась вверх по реке на лодке. Я несколько стара для неудобных поездок по дорогам Ремонде, да и, как мне сказали, поездки по стране небезопасны. К тому же, по морю получается быстрее. — В ее полуприкрытых глазах угадывалась веселость.
— Да, езда верхом на мархаце утомляет, — Я подумала, что мне тоже нужно было бы плыть на корабле и что тогда бы не пришлось остаться навсегда кривоногой.
— Но я хотела увидеть вас, — повторила она. Ее руки, похожие на когти птицы, обхватили набалдашник тростниковой палки. Она наклонилась вперед. — Когда мы встречались в последний раз, я была… возможно, несколько официальна. Это не из-за вас, посол. Однако я презираю общество неаккуратных агентов.
Ее извинение звучало правдоподобно. «Нет никаких доказательств того, что за покушениями стояла она», — подумала я. Не было, однако, и доказательств обратного. В этой нецивилизованной стране нет недостатка в людях, способных на такое. И все же: если это была не СуБаннасен, то кто тогда?
— Не знаю, есть ли у вас какие-то планы, — продолжала она, — но когда вы закончите здесь ваши дела, то, можете быть, сочтете возможным съездить со мной на юг, в Мелкати. Я здесь из-за Берис, ребенка моей дочери — ке уже достаточно подросло, чтобы жить при дворе Ремонде, — но в конце третьей недели торверна я отправлюсь обратно.
— Но, кажется, расти здесь — с недавних пор вышло из моды.
— В данном случае речь идет о давно заключенном соглашении. Ховис… — ее брови поднялись, — у меня нет намерения допустить, чтобы Ховис Талкул перечеркнул мои планы. А Колтин был моим другом.
Несмотря ни на что эта старая женщина нравилась мне. Но даже приблизительно я не была готова к тому, чтобы доверять ей.
— Ваше предложение очень любезно, Т'Ан Сулис. Может быть, мы еще раз сможем поговорить об этом, когда вы соберетесь уезжать; тогда, вероятно, у меня будут более точные представления о том, что предприму.
— Конечно. Я надеюсь, что это получится, — сказала она. — Мои старые кости не перенесут зиму в Ремонде. Здешние зимы плохи для здоровья — слишком холодны. Зимы в Мелкати, напротив, мягкие. Вы будете чувствовать себя там гораздо приятнее.
Мне хотелось спросить: «Это приглашение или угроза?»
Она взяла одну из фишек «леремок».
— Возможно, у меня даже будет время объяснить вам, как играют в охмир.
В один из полудней я вернулась с прогулки верхом вместе с Фалкиром и нашла Марика очень взволнованным.
— У вас гость, т'ан. — Он улыбнулся.
Я отбросила назад мою вышитую накидку и прошла в свои комнаты.
— Привет, Кристи.
— Халтерн! — Он схватил меня за руки. Наверное, я не оставила в его легких воздуха, пока хлопала его по спине. — Хал, я очень рада вас видеть. Когда вы прибыли? Что вы здесь делаете?
Он рассмеялся. Сапоги его были в грязи, а бекамиловое пальто потрепано; я предположила, что он прибыл в Корбек лишь недавно. Что-то было верное в замечании Сулис насчет неаккуратных агентов.
— Наверное, вы не встретили гонца Рурик, — предположила я. Хо-Телерит отправилась в дорогу всего четырнадцать дней назад.
— Мне не встретился никакой гонец.
Он взял чашу с чаем из лекарственных трав, когда с ним вошел Марик. Мы сели на кушетку рядом с
