вошел Халтерн. Я как раз пыталась — и уже не впервые — писать подробный отчет от руки.
— Где же мы сегодня находимся? — подчеркнуто бодро спросила я. Меня бы не удивило, если бы пришлось услышать, что они опять перенесли место проведения расследования.
— Нигде. — Он подошел к окну и стал смотреть на непрекращающийся дождь. — Они завершили расследование по делу в Корбеке.
— Что они сделали?
— Завершили. Дело закончено.
Я услышала крики снаружи во дворе. Это аширен начинали праздновать уход риардха и начало зимы.
— Что теперь будет с Хависом?
— Ничего. Он выехал вниз по реке, и намерен вернуться в Ремонде, пока зима не сделала поездку невозможной. Большинство т'анов присоединились к нему.
— Дело дрянь! — сказала я и добавила несколько других английских выражений.
Халтерн пожал плечами.
— Арад должен объяснять бедность Корбека, и это входит в задачи церкви. Все, что делал Ховис, он назвал указаниями своего с'ан телестре. И теперь, весной, Ховис мог бы сам стать Т'Ан Ремонде.
Я вспомнил слова Сетин:
— Но может быть и так, что он им не станет.
Возникла пауза.
— Я вижу, вы здесь заняты т'анами, — заметил еще Халтерн, — однако приберегите еще немного времени для нашего дела. Я должен пригласить вас на допрос Сулис н'ри н'сут СуБаннасен.
20. ОТВЕТ СУБАННАСЕН
— Мы уже не сможем провести вниз по реке большое количество лодок до того, как она замерзнет. — Рурик натянула пальто на плечи своей единственной рукой. С реки дул резкий, тяжелый ветер, а небо было затянуто грузными снеговыми облаками.
— Я бы хотела передать сообщение в Таткаэр… Они должны послать информацию на корабль с Земли, что я жива.
Поразительным фактом является то, что девятьсот зери вниз по реке Ай и восемьсот зери вдоль римонского побережья на корабле можно преодолеть быстрее, чем всего лишь пятьсот зери по Даденийской пустоши и Северному Римону по суше. Особенно при таком состоянии дорог, в каком они находятся зимой.
Речные доки большей частью опустели, склады опечатаны, телестре, занимавшиеся перевозкой грузов, были закрыты. Нас сопровождал Марик. Ни он, ни я не хотели далеко идти.
От серой воды тянуло пронизывающим холодом.
— Что ты об этом думаешь? — спросила я Марика. — Ты хотел бы, чтобы в твою телестре пришла весть о том, что ты в добром здравии?
— Да, очень.
— Или ты хотел бы передать это сообщение лично?
Он вскинул голову, глаза его засияли; мне больше не нужно было спрашивать, что бы он предпочел.
— Я все еще ваш л'ри-ан.
— Конечно. Я пошлю свое сообщение в Таткаэр с тобой, и тогда ты перезимуешь в телестре Салатиэл. Весной я тоже появлюсь в устье реки.
— Это великодушно с вашей стороны. Но лучше я останусь здесь, на тот случай, если понадоблюсь вам, Кристи.
— Думаю, мое предложение выгодно для нас обоих. Хотя опасаюсь, что лишь тогда почувствую, от какого количества работы ты меня избавляешь, когда мне придется делать ее самой, да и к тому же не знаю, где у мархаца перед, а где зад… Поскольку уж мы об этом говорим, то хотелось бы знать, перевозят ли речные суда и животных?
— Да, — ответила Рурик вместо Марика, — а ваши все еще стоят в моем хлеву, Кристи. Я взяла их с собой из Корбека. Там больше никого не было…
— Нет, конечно, нет. Не могу даже допустить мысли, чтобы ты пошел пешком, — сказала я Марику, — так что возьмешь лучше Ору и для вещей одного скурраи.
Он благодарил меня, улыбаясь.
Мы повернули назад, чтобы пройти обратно вдоль доков и Серебряных ворот Пятой стены города. Когда Марик ушел немного вперед, Рурик сказала:
— Весной вам следовало бы самой заглянуть в Салатиэл… и объяснить с'ан телестре, почему аширен переезжает домой на мархаце и с харурами.
— Я сделала что-то неверно?
— Нет. — Она рассмеялась.
Когда мы подошли к Серебряным воротам, она с серьезным видом посмотрела мне в лицо и сказала:
— Этой зимой вам, пожалуй, потребуется еще один аширен. Не хотите ли вы оказать мне любезность?
— Конечно. Что же я должна делать?
— Я имею в виду моего аширен, Родион. Вы позволите кир помогать вам?
«Даже Рурик не прочь подключить свою телестре, чтобы та не спускала глаз с посланницы, — подумала я. — Но это будут, по крайней мере, благожелательные глаза».
— Да, разумеется.
— Это может оказаться немного сложным делом, — предупредила меня ортеанка, — но вам нужен л'ри-ан, да и Родион что-нибудь нужно; я не совсем уверена в том, что это такое.
Процесс по делу СуБаннасен — дело приняло такой масштаб — затянулся до орвенты и далее, что вполне соответствовало обычной ортеанской неспешности.
Я находилась в их распоряжении, а в остальное время готовилась к переговорам с с'ан и т'ан двора и занималась языком, чтобы более-менее бегло говорить по-пейр-даденийски. Посланница начала приобретать известность в Ширия-Шенине.
— Родион? — Это было незадолго до полудня в один из холодных дней. — Сколько времени прошло с тех пор, как поступило это сообщение?
Наконец из дальних комнат небрежной походкой появился аширен, оглядел меня с ног до головы и сказал:
— Немного.
— Ну разве нельзя было передать его мне сразу в руки? Только сейчас мне становится ясно, что я снова нужна при проведении допроса!
Ке пожала плечами, ке было неуклюжим, длинноногим. Во всех отношениях это уже был молодой человек, вышедший их того возраста, в котором аширен обычно становится взрослым.
— Мне совсем не хотелось стать вашим л'ри-ан, С'арант. — Это название не утратило ничего от своего прежнего нахальства.
На лице кир было выражение, напоминавшее мне Рурик, но этим сходство не кончалось. Белесая грива кир была заплетена до половины позвоночника, гладкая кожа с ромбовидным рисунком слегка золотилась. Глаза кир имели желто-золотой цвет, белки в них отсутствовали… В значительной мере к кир было применимо все, что говорилось о внешности Золотого Народа Колунов. Другие аширен называли Родиона «Полузолотым», в чем содержался намек на то, что а какой-то момент происхождения кир немалую роль сыграла кровь народа колунов. (Но мне также рассказывали, что скрещивания между ортеанцами и той угаснувшей расой никогда не были возможны.) Какова бы ни была истина, это не способствовало более легкой жизни кир.
— Найди Халтерн и скажи ему, что я иду.
— Да, С'арант.
Когда Родион ушел, я что-то поняла. Я всегда воспринимала аширен либо как мальчиков, либо как девочек. Даже Марика, ке через год должно было стать мужчиной или женщиной, я воспринимала как
