невообразимым наслаждением. Она не выдержала и закричала.
Оливер мощным рывком вошел в нее последний раз и зарычал, содрогаясь от наступившей разрядки.
— Моя… — чуть слышно произнес он, опускаясь на нее всем телом.
Глава 21
Оливер лежал рядом с Марией и смотрел в потолок. В его душе вдруг шевельнулся страх. Неужели он сделал ей предложение? И лишил ее девственности, чтобы заставить его принять? Как это случилось?
Только что он стоял и смотрел, как Мария спит, клялся, что оставит ее в покое, и вдруг бросился на нее, как дикий зверь. Никогда прежде он не испытывал такого подъема и такого неодолимого желания.
Оливер сам не понимал, в чем причина подобного чувства. Он познал многих женщин, но ни с одной не испытал такой самозабвенной страсти. Мария была другой, дело не только в девственности. Оливера поражало ее отношение к жизни, ее поведение. Она была практичной и безрассудной, капризной и невинной, нежной и решительной. Он никогда не знал, чего от нее ждать.
О Боже, он даже поведал ей о той ужасной ночи! Должно быть, он рехнулся. Он едва не рассказал все до конца. Как бы она отнеслась к такому его прошлому? Он уже привык к ее нежному сочувствию и не мог его потерять. Об этом не может быть и речи. Он, Оливер, лишил Марию девственности, и теперь брак — единственный выход.
— Оливер, — негромко позвала его Мария. Оливер перевел взгляд на ее разрумянившееся лицо и вновь испытал чувство собственника. «Моя, моя, моя!» Казалось, слова пульсом отдаются в его теле. — Скажи, это всегда так… поглощает?
Да, она нашла верное слово. Его чувство было всепоглощающим. Прежде, разделяя ложе с женщиной, он не терял самообладания. Какая-то часть его мозга оставалась настороже и словно бы наблюдала за происходящим.
Сейчас, отвечая на вопрос, он хотел было солгать, но поймал ее чистый, полный любопытства взгляд и не смог.
— Нет, не всегда. Во всяком случае, раньше у меня было по-другому.
— Значит, это и для тебя было особенным?
Еще бы! Настолько особенным, что Оливер испугался.
— Все было чудесно, — пробормотал он.
— Только не нужно преувеличивать, правда, правда. Я… я пойму. — Мария отвела взгляд.
Оливер взял ее за подбородок и повернул к себе.
— Ну-ка скажи, что именно ты понимаешь?
Мария неуверенно прикусила губу.
— Ну, у тебя было столько женщин…
— У меня никогда, никогда не было такой ночи. Ни с одной женщиной, — твердо произнес он.
Лицо Марии осветилось улыбкой.
— Правда?
— Правда. — Он поцеловал ее в нос. Ему страшно нравился этот нос с россыпью мелких веснушек на неправдоподобно белой коже.
— День святого Валентина кончился самым подходящим образом, — вдруг сказала она и бросила на Оливера испытующий взгляд. — Скажи, на балу ты случайно вытащил мое имя?
— А ты как думаешь?
— Не знаю. По дороге домой Селия сказала, что это была сама судьба.
Оливер приподнял бровь.
— Ну, если судьбу зовут герцог Фоксмур, то да. Он украл для меня карточку.
К удивлению Оливера, Мария расхохоталась.
— Стыдись! Я думала, что ты мог случайно разглядеть мое имя, но специально украсть карточку… У тебя что, совсем нет принципов?
— Если дело идет о тебе, то нет.
Казалось, такой ответ доставил ей удовольствие. Мария, еще раз уверившаяся в своей власти над ним, грациозно потянулась. Ее полные груди соблазнительно перекатывались под простыней. Оливер почувствовал, что кровь опять закипает в жилах.
— Я бы на твоем месте не стал этого делать, — с усмешкой произнес он.
— О чем ты? — с любопытством спросила Мария.
— Так недальновидно показывать свои прелести. Иначе ты толкнешь меня на еще один раунд.
Мария лукаво улыбнулась.
— Правда? — Она придвинулась к Оливеру и, почти как опытная куртизанка, сверху вниз провела рукой по его груди.
Оливер поймал ее за кисть.
— Не искушай меня или в мгновение ока окажешься на спине.
— И что в этом дурного?
Оливер переплел ее пальцы со своими.
— Сегодня это было с тобой впервые. Твоему телу нужен отдых.
Мария нахмурилась.
— Я и правда чувствую легкую боль. — Она бросила на Оливера дразнящий взгляд. — Кто бы мог подумать, что занятие любовью требует столько сил и что оно затягивает.
— Ты многому научилась сегодня. — Оливер чувствовал, как напряглась его плоть. — Но после свадьбы я многое добавлю в твою копилку опыта.
Внезапно улыбка Марии погасла, она выдернула у него свою руку и повернулась к нему спиной. Дурной знак. Еще хуже то, что эти ее действия заставили его сердце болезненно сжаться. Он-то считал, что их брак — дело решенное.
— Мы обязательно поженимся, моя сладкая, — заявил он. — Другого пути нет. — Оливер повернулся на бок и поцеловал Марию в плечо. — Утром я поеду в город, чтобы получить специальное разрешение. Если повезет, мы сможет пожениться через день-два.
— Через день? — воскликнула Мария и повернулась лицом к Оливеру. — Нет, Оливер! Не так быстро.
— Почему? — настороженно спросил он.
— Сначала я должна отыскать Натана. Он заслуживает того, чтобы именно от меня услышать, что я разрываю помолвку.
Приступ ревности заставил Оливера задать вопрос с излишней резкостью:
— Но ты все же разрываешь помолвку?
— Конечно. — Мария опустила взгляд. — Теперь, когда я больше не девственница, иначе нельзя. Это было бы несправедливо по отношению к Натану.
Оливер фыркнул.
— Он был бы счастлив заполучить тебя в любом виде. И если ты разрываешь помолвку, я не вижу причины ждать дольше. Помни, это он оставил тебя.
Мария вспыхнула, схватила ночную рубашку и вскочила с кровати. Оливер восхищенно наблюдал, как она натянула рубашку, запустила руки под волосы и вытащила их наружу. Волосы шелковым водопадом скользнули до талии и засверкали золотыми искрами. Оливер сотни раз наблюдал подобную картину, но сейчас ему казалось, что эти простые движения таят в себе необыкновенную женственность и очарование. О Боже, он стал поэтом! Оливер хмуро усмехнулся и сурово добавил:
— Ты обязательно выйдешь за меня замуж, Мария. Она обернулась с воинственным видом.
— Сначала я хочу, чтобы ты объяснил, какой ты видишь нашу семейную жизнь.
Оливер сел на кровати.
— Что именно ты хочешь узнать? — осторожно спросил он.
