Суон-Парке много лет не появлялся настоящий мужчина?
Надо держать себя в руках. Ведь она даже не знает, женат ли он.
– Мистер Найтон связан с контрабандистами, разве не так?
– Мне об этом не известно. К вашему сведению, миледи, контрабандисты не воры. Они покупают товары.
Розалинда недоверчиво посмотрела на него:
– Да, но они не платят налоги. Те, кто продает эти товары, тоже нарушают закон. К тому же мы воевали с Францией, и покупать французские товары могут только люди, потерявшие совесть. Полагаю, вы это понимаете.
– Уверяю вас, мой хозяин не связан с теми, кто потерял совесть, как вы изволили сказать. Его бизнес совершенно законный.
– Теперь – возможно. Но я слышала, что когда-то это было не так. – Солнце скрылось за тучами, и в лесу потемнело. – Не пытайтесь уйти от моих вопросов так же легко, как ушли сегодня утром. Говорите правду. «Найтон-Трейдинг» началась с продажи контрабандных товаров? Не пытайтесь сменить тему.
Теперь в его глазах блестело веселье.
– Я бы и не мечтал об этом. – Он наклонил голову, чтобы посмотреть на тропинку, и неясный свет подчеркнул морщины усталости, покрывающие его высокие скулы и загорелый лоб. Она проследила за его взглядом. Бреннан смотрел на зеленого дятла, долбившего злополучный каштан. – Скажите, – продолжил он, – эта птица может убить дерево?
– Вы обещали не менять тему.
– Я и не меняю. Просто прошу ответить на мой вопрос.
Розалинда несколько мгновений смотрела на дятла.
– Сомневаюсь, что он убьет дерево. Дятлы создают проблемы, но это несмертельно. К тому же им нужны личинки, чтобы выжить.
– Вот именно. То же самое можно сказать о контрабандистах. То, что они делают, причиняет беспокойство, но несмертельно для общества. В большинстве случаев они занимаются контрабандой, чтобы выжить.
– И мистер Найтон тоже? – многозначительно спросила она.
Он остановил на ней долгий, тяжелый взгляд. Потом пробормотал ругательство.
– Да. «Найтон-Трейдинг» была образована, когда ваш кузен купил французский бренди у контрабандиста, и выгодно продал друзьям по Итону.
– Так я и знала!
У него на щеке задергался мускул.
– Отец умер, оставив большие долги, и им с матерью грозила тюрьма. Найтон, тогда еще юноша, делал все, что в его силах, но на торговле контрабандным бренди заработал во много раз больше. – Снова отведя взгляд, он добавил: – Так по крайней мере он мне рассказывал.
– В это трудно поверить. Если у них с матерью было так мало денег, как они могли платить за Итон?
Бреннан напрягся.
– Отец записал его туда. После его смерти Найтон обучался в Итоне на условиях благотворительности, но вскоре это стало невозможным, бремя долгов давило непосильным грузом.
– Поэтому он стал торговать контрабандными товарами, что дало ему возможность построить торговый концерн.
– Леди Розалинда, вам никто не говорил, что ваше любопытство утомительно?
– Не проходит и дня, чтобы не говорили. – Она подбоченилась. – Ну так что? Права я насчет мистера Найтона?
– У вашего кузена, – отрезал он, – не было денег, чтобы купить офицерский чин, и связей, чтобы найти другое занятие, поэтому он и продавал контрабанду.
Поставив ногу на ствол упавшего дерева, Бреннан пристально посмотрел на нее:
– Как по-вашему, когда появилась возможность продавать бренди богатым школьникам и таким образом обеспечить мать и выплатить долг отца, должен ли он был отказаться? Зная при этом, что мать отправят в долговую тюрьму? Как бы вы поступили на его месте, моя дорогая леди Справедливость?
Розалинда слишком хорошо знала, как трудно жить, когда не хватает денег, а ведь ее семье никогда не грозила долговая тюрьма. Да и отец говорил, что мистер Найтон был вынужден связаться с контрабандистами.
Розалинду удивило, что мистер Бреннан принимает ситуацию своего хозяина так близко к сердцу.
– Полагаю, временно я могла бы поддаться искушению. Но как только достигла бы успеха, порвала бы связи с преступниками.
– Вы благородного происхождения, – не без сарказма заметил он. – Чего не скажешь о вашем кузене. Он поддавался искушению несколько лет. Выплачивал долги и получал прибыль, чтобы организовать торговый концерн. Однако был более восприимчив к искушению, чем вы, миледи, поскольку он не был рожден для привилегий.
Его слова рассердили Розалинду.
– Пусть он не был рожден для привилегий, мистер Бреннан, но он мужчина. Если бы вы хотя бы пять минут побыли женщиной, то поняли бы, что у мужчины самого низкого происхождения привилегий гораздо
