землю шаль. Это заставляло его погружать свой язык все глубже, настойчивее, едва не теряя остатки самоконтроля.
Это безумие, подумал он. Но это меньшее безумие, чем не прикасаться к ней, не целовать ее. Если бы он не ощутил ее вкус, то еще до конца недели перебросил бы ее через плечо и унес в постель.
Но все еще впереди. Он жаждал ощутить в ладонях ее пышную грудь, сорвать с нее платье и исследовать все ее потайные местечки, пока ее крики наслаждения не наполнят сад. Она созрела для этого. А о нем и говорить не приходится. Если бы не ее девственность, он повалил бы ее на усыпанную сливами землю, задрал ей юбки и вошел в нее.
Но если бы она не перестала издавать эти соблазнительные вздохи, его совесть растворилась бы в пробуждении его вожделения. Ему и так потребовалась вся его воля, чтобы не схватить ее за бедра и не прижать к своему восставшему естеству.
– О, мистер Бреннан... – пробормотала она в его губы.
– Грифф, – произнес он. – Зовите меня Гриффом, милая Розалинда.
Видимо, он окончательно потерял разум. Он должен избавиться от нее и заняться поисками брачного свидетельства.
Но не сейчас, когда она покрывала робкими поцелуями его подбородок и шею. Погрузившись лицом в ее волосы, пахнущие розовой водой и мылом, он забыл обо всем на свете.
Он должен прекратить это. Как можно скорее.
Нет, еще несколько мгновений. Несколько поцелуев. А потом он займется поисками брачного свидетельства. Ведь ради этого он приехал сюда.
Еще несколько мгновений на небесах...
Глава 8
Может ли дух из гробницы или демон из ада,
Более ненавистный, более злобный, быть этим человеком
– Этим отвратительным человеком?
«Почему он должен быть так хорош в этом?» – думала Розалинда, наслаждаясь поцелуями Гриффа. Его рот был непреклонным и таинственным, рот мужчины, которому наверняка хорошо знакомы все темные стороны жизни. Но она не могла ему противостоять. Не могла отказать себе в этом сладостном мимолетном наслаждении.
Казалось совершенно естественным позволить его горячему языку блуждать у нее во рту, позволить ему погружаться в него бархатными движениями, от которых перехватывало дыхание.
Она знала, что в конце концов он потребует расплаты за то, что, она вторглась в его прошлое; но расплата оказалась волнующей и полной страсти.
Они не должны этого делать. Не должны. Это опасно.
– Грифф, я...
– Ш-ш-ш, прекрасная Розалинда... – Он прижался бедрами к ее бедрам.
Что-то твердое уперлось в нижнюю часть ее живота. Пистолет? Она отпрянула в страхе, что сейчас грянет выстрел. Волнующий холодок пробежал по ее телу. Он носит оружие.
– Что это? – Она опустила взгляд на его брюки.
– Что – что?
Он нагнулся, чтобы снова поцеловать ее, но она откинула голову назад.
– В ваших карманах, – прошептала она. – У вас что-то в карманах.
– Что-то в моих... – Он со стоном умолк, глядя на нее сверху вниз. – Если только вы не используете деревенский эвфемизм для мужского возбуждения, в моих карманах нет ничего.
Мужское возбуждение? Она с недоумением смотрела на него. Но тут Розалинду осенило, и она покраснела до корней волос.
– О-о! Я знала, что лошади и коровы... то есть я видела их, но... я не думала, что люди... я... я хотела сказать, мужчины могут...
–Да, могут. И делают, когда они возбуждены. А вы чертовски сильно возбудили меня, моя милая.
Она зарылась пылающим лицом в его галстук.
– Вы, наверное, считаете меня дурочкой.
Он со смешком прикусил мочку ее уха, потом скользнул языком в ушную раковину.
– Девственницей – может быть. Соблазнительницей – определенно. Но не дурочкой.
Она дрожала, пока его губы и язык играли с ее ухом. Она и подумать не могла, что язык можно использовать для соблазнения. Или что уши могут быть так чувствительны к этому.
Он повернул ее в своих объятиях, напомнив о своей силе. Прошлой ночью эта сила удивила ее, но теперь она знала, что он развил ее – сначала в работном доме, а потом переплывая на лодках воды Ла- Манша.
Она понимала, что этот мужчина не для нее. Однако его прошлое интриговало ее и лишь усиливало возбуждение, не давая возможности оттолкнуть его.
Но он, по-видимому, думал иначе, потому что отстранился и пробормотал:
