было для Гриффа драгоценным подарком. Розалинда была весьма любознательна, вот и сейчас она с интересом изучала его член.
– Под словами «моя очередь» я имел в виду, – прохрипел он, – что хочу сейчас ввести в тебя мой «меч». – Его член вел себя... ну... чертовски самоуверенно. Грифф взял в ладони ее пышные груди, обхватив губами шелковистые соски.
Ее лицо вспыхнуло, когда она подняла на него глаза.
– Когда мы... вот так?
– О да. Тебе это может показаться интересным. – Бог свидетель, его завораживало видеть центр ее женственности таким восхитительно открытым на его обнаженных бедрах. – Сама догадаешься, что надо делать, или мне показать?
Хищная улыбка тронула ее чувственные губы.
– Сама догадаюсь. – Повинуясь инстинкту, она поднялась и опустилась на него так медленно, что ему показалось, будто он умер и попал на небеса.
– Боже, Розалинда!.. Да... о, моя дорогая!.. – Он поплотнее усадил ее, прижимая к себе ее бедра.
Она обхватила его плечи и посмотрела ему в лицо:
– А теперь что?
– Теперь ты будешь заниматься со мной любовью, как я это делал с тобой сегодня днем.
– Вот так? – спросила она, поднимаясь и снова опускаясь на него, тесная, как перчатка, горячая и восхитительная.
Он мог лишь кивнуть в ответ.
Она быстро училась, его Афина, мчась на нем верхом в битву с развевающимися как флаг каштановыми волосами и пышной грудью вместо кирасы. Теперь, когда он дал ей возможность взять инициативу в свои руки, она схватила его, как истинная богиня войны, выставляя напоказ свою чувственную силу, ее тело сжимало его плоть с настойчивостью, соизмеримой с его собственной.
Глаза ее горели, роскошные волосы рассыпались по плечам и спине.
– Это очень безнравственно? Да?
– Очень, – выдавил он. – Но все бастарды безнравственны и женщин предпочитают тоже безнравственных. – Он намотал прядь волос на свою руку, а свободной рукой ласкал ее грудь.
Грифф стал двигаться в ней быстрее, она тоже ускорила темп и скакала на его горячем члене верхом.
Возбуждение нарастало, его уже невозможно было терпеть. Грифф нащупал крошечный бугорок между ее ног и ласкал его. Они вместе взлетели на вершину блаженства, и Грифф излил в Розалинду семя.
Когда они спустились на землю, Грифф заключил свою амазонку в объятия. Никогда еще он не испытывал такой радости. Женщина, которой он так долго добивался, из-за которой вынес столько страданий, наконец-то принадлежит ему. Он никогда ее не отпустит.
Грифф лег на диван и положил Розалинду на себя. Ее тяжелые груди расплылись по его груди, голова лежала у него на плече.
Розалинда думала о том, что вскоре ей предстоит его покинуть. Но когда она попыталась отодвинуться, он пробормотал:
– Полежи со мной еще немного, дорогая. Если ты пошевелишься, то снова разбудишь моего «святого Питера».
– Он у вас весьма своенравный, мистер Найтон. Вы совсем не можете контролировать его?
Грифф улыбнулся и втолкнул своего «святого Питера», еше не совсем опавшего, между ее ног.
– Не совсем. К тому же не вижу смысла контролировать его, когда ваш центр сладострастия так близко.
– С-сладострастия? Только не говорите, что женские половые органы тоже имеют названия.
– Разумеется, имеют, так же как и мужские.
– А у Шекспира они тоже встречаются? – сухо спросила она. Правда, мужчины иногда могут быть такими детьми!
Он усмехнулся:
– Вообще-то да. Одно название вам, пожалуй, понравится – «перчатка Венеры». Нетрудно догадаться, что имеется в виду. Особенно теперь, когда вы кое-что знаете.
Вот о чем она будет больше всего скучать, вспоминая Гриффа. Он никогда не находил ее возмутительной или шокирующей. Ну, почти никогда. И даже тогда его это, казалось, скорее развлекало, чем пугало. Она стала водить пальцем по его груди, охваченная грустью от мысли о скорой разлуке.
Он взял ее за руку и поцеловал в ладонь.
– Я могу угадать, что мы с вами будем делать по ночам, – кроме занятий любовью, конечно. Вам придется заново перечитать Шекспира, расшифровывая все безнравственные части, не так ли, любовь моя?
– Вовсе нет! – запротестовала она и вдруг замерла. «Любовь моя». Он никогда раньше не называл ее так. Она прижалась к нему, охваченная смятением. Может быть, она поспешила, приняв решение уехать в Лондон? Может быть...
Она знала, что начнет колебаться, если позволит ему соблазнить ее. Знала, что он вывернет наизнанку ее сердце. Чувствуя себя потерянной, она соскользнула с него.
