Уна забежала на миг в свою хижину… Быстро оглянувшись по сторонам, Максим юркнул туда же.
– Ой! – Девушка обернулась. – Ты так меня напугал! Такой сегодня день суматошный. Что у тебя с глазами? Ты чем-то взволнован?
– Уна, тебе надо срочно бежать!
– Что?!
– Сетнахт узнал о твоем любопытстве.
– Что ж…
– Нет-нет, не опускай руки. Лучше послушай меня! Здесь, в свертке, парик и одежда. Как станет темнеть – переоденься и жди меня в кустах у черных ворот.
– Что ты задумал, Ах-маси? – испуганно прошептала Уна. – Я… я ничего не понимаю.
– А тебе и не надо понимать. Просто верь мне. Ведь мы же друзья!
– Да, друзья.
– А друзья должны помогать друг другу.
Девушка посмотрела парню в глаза и вдруг улыбнулась:
– Хорошо, милый. Я сделаю так, как ты скажешь.
Вечер пришел незаметно. Начинало темнеть, и на лиловом небе высыпали звезды. Задний двор был безлюден, как и должно было быть, как и должно…
Подойдя к воротам, Максим осмотрелся и тихонько позвал:
– Уна!
– Я здесь.
Девушка уже переоделась, накрасилась, натянула парик. Да-а-а… Не узнаешь при всем желании! Даже грудь под богатым ожерельем не очень-то просматривалась сквозь тонкую белую ткань.
– У излучины стоит корабль. Спросишь кормщика Бекенхонсу. Тебя зовут Джедеф, сын Птахотепа. Уплывешь отсюда – дальше уж соображай сама.
– Я все поняла, Ах-маси. Но как же ты? Давай убежим вместе!
– Я убегу. – Макс усмехнулся. – Только не сейчас, позже.
Подмигнув девушке, он зашагал к конюшне и, выведя приготовленную колесницу, отодвинул на воротах тяжелый засов.
– Удачи тебе, Уна!
– И тебе…
– Стой… Не забудь-ка связать мне руки… вяжи-вяжи… Чем? Да хоть своим девичьим пояском… Да-да, именно им! Все, поезжай… Удачи!
– Да будет с тобой Амон!
Тихо скрипнули колеса, и запряженная парой гнедых колесница – колесница удачи – скрылась в вечерней тьме. Проводив девушку взглядом, Максим вздохнул и с усмешкой повалился наземь.
Глава 10
Осень 1554 г. до Р. Х. (Месяц Хойак сезона Ахет). Черная земля. Тезка
Согласно плещут весла нашей барки.
По Нилу вниз плыву с вязанкой тростника.
Красновато-коричневая от плодородного ила вода Хапи растекалась от носа корабля длинными пенными усами. Судно шло ходко: ветер был попутным, а парус – большим и крепким. Дюжие матросы, в обычное время – гребцы, развалясь, сидели у бортов, в любую секунду готовые по приказу кормщика схватить управляющий парусом канат или взяться за весла.
Сняв надоевший парик, Максим сидел на носу и задумчиво глядел вдаль. Проплывали по берегам деревни с глинобитными хижинами, все чаще попадались поля – уровень воды понизился, начинался сев, и чем дальше к югу, тем активнее. Мычали запряженные в легкие плуги коровы, сеятели бросали семена в землю, а ведущие коров по бороздам мальчишки махали проплывавшему кораблю руками и что-то кричали, вызывая явное недовольство бывшего тут же чиновника в белом головном платке и длинной плиссированной юбке-схенти. Чиновник и бывший при нем писец с папирусным свитком в руках, как видно, следили за ходом полевых работ, готовые доложить своему повелителю о каждом брошенном в землю зернышке. Из поучений Якбаала Максим знал уже, что все работы в Египте – да вообще все – строго регламентировались. Любая мелочь подлежала строгому учету, что, конечно, способствовало распределению урожая. Денег – собственно монет – в Черной земле не было, никому еще не приходило в голову набить в кузнице золотых и серебряных кругляшков с парадным портретом фараона, что, конечно, сильно затрудняло торговлю, по сути – обмен. Существовали, правда, чисто условные единицы, четко определявшие стоимость той или иной вещи, – шетит, дебен, кедет. Но все это были чисто весовые категории, к примеру, дебен был равен девяноста граммам золота, серебра или меди, кедет – девяти. Средней величины и комфортности дом стоил один дебен серебра плюс пять кедетов золота, бык – около полусотни дебенов меди, красивая рабыня – два дебена серебра плюс шесть дебенов меди, десять мешков зерна – два дебена меди. Раз денег не было, все менялось – и довольно трудно было, скажем, купить на том же базаре полупрозрачную невесомую ткань, называемую «сотканный воздух». Мало было иметь представление о ее стоимости, для начала нужно было узнать у торговца, что он за нее хочет. Зерно, медные браслеты, несколько кувшинов вина или еще что-нибудь. Макс хорошо помнил, как они когда-то «покупали» еду с Тейей. Тейя… Где-то она сейчас? Даст бог, все же удастся ее отыскать.
К удивлению юноши, господин Якбаал, узнав о побеге Уны, сразу же принялся громко и долго хохотать, хлопая себя по ляжкам:
– Ай да рабыня! Ай, хитра! Что ж, значит, Уна затянула тебя в постель, что неудивительно, ведь она красивая девка, потом связала…
– Сначала чем-то опоила…
– Неважно. Извини меня, друг мой, но попался ты в девичьи сети, как последний простофиля! Ладно, ладно, не обижайся – сбежавшая рабыня вовсе не повод для ссоры. Эко богатство – девка! Куплю других, еще красивее. Да, полагаю, и не денется она никуда – везде в оазисе мои люди.
– Она воспользовалась моей одеждой и колесницей, – шмыгнув носом, напомнил Максим.
– Ах, да… Я же и говорю – хитрунья! Не бери в голову, но уж теперь придется тебе потруднее: корабль Бекенхонсу, полагаю, уже давно отчалил, так тебя и не дождавшись. Придется теперь тебе самому искать попутное судно – ждать некогда, скоро начнется большая война. И ты должен успеть сладить дело до ее начала.
– Слажу, – хмуро кивнул молодой человек. – Добраться бы…
– Доберешься! – Якбаал похлопал его по плечу. – Я дам тебе золотые браслеты и несколько ожерелий – хватит расплатиться с самым привередливым корабельщиком.
К своему удивлению, попутный корабль юноша отыскал достаточно быстро – барка торговца вином Имхотепа из Сина как раз направлялась в Уасет, а именно оттуда должно было отправиться войско молодого южного царя Ка-маси, сына Секеннера. В пику северным захватчикам Ка-маси, как и его отец, упорно именовал себя фараоном – властелином всей Черной земли, хотя фактически ему подчинялись только некоторые южные номы. Остальные же сочувствовали и были б вовсе не прочь поддержать молодого царя в его войне с хека хасут… если б военные действия сложились удачно.
Как и всегда в период смуты, кроме регулярных армий по всей стране бродило множество непонятно каких отрядов, по сути – разбойничьих шаек. Время от времени они примыкали к той или иной стороне, а чаще всего действовали на свой страх и риск, по принципу многочисленных «батек» времен Гражданской войны в России: «Бей белых, пока не покраснеют, бей красных, пока не побелеют». Вот таких бандочек следовало опасаться, о чем несколько раз предупредил Якбаал. Потом обнял юношу на прощание:
– Да не оставят тебя своими милостями Сет и другие боги!
Судно имело несколько якорей и, останавливаясь на ночлег, к берегу не подходило – синский купец Имхотеп вовсе не собирался рисковать своим товаром. О плате за проезд договорились быстро, и, когда один из серебряных браслетов перекочевал в заплечную суму Имхотепа, Максим стал на судне самым важным пассажиром. А собственно, других и не было, в смутные времена мало кто отваживался пускаться в дальние путешествия. Что же касается местных, транзитных пассажиров, так им столь быстроходное судно было явно не по карману, перебивались и обычными лодками.
