его в прах. Вожди, один за другим, последовали его примеру, но мусульман теснили все дальше и дальше назад. Надежды не было.
Тогда Халид, Меч Аллаха, подтвердил правоту своего прозвища. Ведь еще минуту назад солдаты пели: «О райские кущи! О рай! Как прекрасно ты, место успокоения! Прохладна вода и сладостна тень! Слушай же, Рим! Час твоей скорби близок! Когда мы сойдемся, тебя мы повергнем ниц!» А теперь они думали, что поступят мудро, если последуют искусному маневру своего лидера в отступлении.
Никто не пытался удержать людей, и все как один кинулись бежать в сторону Медины, где их встретили громкими насмешками: «А, трусы! Вы что, и в самом деле бежали с поля боя, сражаясь за Аллаха?» Это досадное поражение задело Мухаммеда за живое. Вскоре, однако, он послал сражаться Амра, которому удалось вернуть утраченный престиж, и много бедуинских племен склонилось перед исламом (октябрь 629 г.). По мере того как увеличивалось число племен, признававших над собой власть пророка, честолюбивые замыслы Мухаммеда шли все дальше.
Раньше «победой» сочли всего лишь разрешение войти в Мекку и провести в ней три дня для совершения старинных религиозных обрядов. А что, если стать хозяином Священного города и объявить об этом всему миру? Подобные мысли гнездились в мозгу пророка по мере того, как число его сторонников возрастало, и он не мог не видеть этого. Он с нетерпением ждал, когда однажды возникнет удобный повод, и он сможет напасть на город, где родился. Повод представился вскоре после отступления от Муты.
Курайшитов втянули в атаку на Kozaites, племя, числившееся среди сторонников Мухаммеда. Представители обиженных призвали пророка на помощь. Курайшиты были очень встревожены и выслали одного из своих военачальников — того самого, кто осаждал Медину и называл Мухаммеда самозванцем, — чтобы просить мира. Молить презренного врага оказалось тяжелым испытанием для гордого человека, но еще более тяжким для него было то, что, как выяснилось, Мухаммед не собирался делать никаких уступок. И совсем уже невыносимо было вернуться в Мекку и услышать оскорбления от своих земляков из- за неудачи в Медине.
Как только парламентарий покинул Медину, Мухаммед в обстановке чрезвычайной секретности начал готовиться к нападению на Мекку. Он собрал войско большее, чем когда бы то ни было, и 1 января 630 года наступление началось. Пророк молился при всех: «О Аллах! Не позволь, чтобы вражеские шпионы донесли до Курайшитов известия о нас! Ослепи их, чтобы они не увидели, как я втайне подхожу к городу и захватываю их врасплох». Горячая молитва не удержала одного из самых преданных мусульман от того, чтобы послать письмо в Мекку с женщиной по имени Сара, которая за десять золотых взялась за выполнение рискованного задания. По дороге ее перехватил Али, и при обыске у нее в волосах нашли письмо, после чего отыскали автора и привели его пред очи пророка. Тот подтвердил, что он был искренним верующим, но в Мекке у него были жена и дети, и он послал предупреждение, чтобы оградить их от опасности. Мухаммед простил его, но начальные строки суры 60, в острастку всем прочим, гласят с тех пор: «О вы, которые уверовали! Не берите друзьями Моего и вашего врага. Вы обращаетесь к ним с любовью, а они уверовали в то, что пришло к вам из истины. Они изгоняют посланника и вас за то, что вы веруете в Аллаха, Господа вашего. Когда вы вышли бороться на пути Моем и искать Моего благословения, вы скрывали к ним любовь. А Я лучше знаю, что вы скрывали и что вы обнаруживали. Кто сделает это из вас, тот уже сбился с верной дороги» (перевод академика И. Крачковского).
Многоопытный Аббас, идолопоклонник, до сей поры отказывавшийся уверовать в Аллаха, теперь увидел, что его племянник успешно укрепляет свое могущество. Он ушел из Мекки, где отвечал за распределение воды из источника Земзем, и заявил, что уже долгие годы в душе является истинным мусульманином. Мухаммед принял его и с легкой иронией сказал: «Последний пророк приветствует последнего эмигранта». Когда достигли вершин, с которых было видно Мекку, Мухаммед приказал зажечь сигнальные костры, рассчитывая напугать спящих жителей города. Случилось так, что военачальник Курайшитов, которого пророк с пренебрежением выгнал, той ночью вышел осмотреть местность. В темноте он наткнулся на Аббаса, который тоже вышел ночью посмотреть, не мог ли он что-нибудь сделать такое, чтобы спасти любимый город от бойни. «Вон там, — указал Аббас на мириады огней, — лагерь Мухаммеда с десятью тысячами последователей. Поверь и свяжи свой жребий с нами, иначе твоя мать и весь твой клан будут проливать по тебе слезы!»
Утром захваченный в плен военачальник под угрозой неминуемой смерти был приведен к пророку, за которым он дрожащим голосом повторил обеты ислама. Затем Мухаммед отправил его домой со словами: «Каждый мекка- нец, найденный в твоем жилище, и всякий, кто укроется в Каабе, и тот, кто закроет дверь своего жилища, будет пощажен: поторопись же домой!» Когда пленный ушел, Мухаммед подал своей армии сигнал к выступлению, но со смутным страхом. Тот, кого под страхом смерти принудили принять ислам, не подвел. Войдя в город, он кричал: «Мухаммед с нами, Курайшиты! Кто бы ни вошел сегодня в дом, будет спасен; кто бы ни закрыл сегодня дверь, останется цел; кто бы ни спрятался в Каабе, найдет там убежище!»
Когда Мухаммед сел на свою верблюдицу, ту самую, что верой и правдой служила ему, и поехал по улицам города, сердце его забилось с благодарностью, ибо он видел, что прием будет мирным. К его великой чести, как бы дурное обращение с ним в городе в прошлом ни толкало отомстить, он удержал свою армию от кровопролития, проявив крайнее смирение и возблагодарив Аллаха.
Первой заботой пророка было уничтожение идолов в Каабе, и когда с этим было покончено, он приказал своему первому муэдзину возвестить призыв с вершины Каабы. Он послал глашатая по улицам города, чтобы приказать жителям разбить на мелкие куски все изображения идолов, которые у них были (январь 630 г.).
Десять-двенадцать человек, проявившие дикий нрав в связи с вышеназванными распоряжениями, были внесены в черные списки, четверо из них были казнены, но подобные действия были в рамках человечности, по сравнению с тем, что совершали другие завоеватели. Сравним, к примеру, эти меры с жестокостями крестоносцев, которые в 1099 году, после взятия Иерусалима, казнили семьдесят тысяч мусульман, мужчин, женщин и беспомощных детей, или британской армии, также сражавшейся под знаком креста, в 1874 году от Рождества Христова, которые сожгли одну из африканских столиц, воюя за Золотой Берег.
Победа Мухаммеда — это победа в полной мере религиозная, а не политическая. Он отказался от всяческих почестей в свой адрес, не взял на себя монархическую власть. И когда высокомерные вожди Курайшитов предстали пред ним, он спросил: «Чего ждете вы от меня?»
«Пощады, о великодушный брат».
«Да будет так! Вы свободны!» — воскликнул он.
XXI
Как был осажден и взят Таиф
Среди племен, все еще противившихся исламу, самым крупным было племя бедуинов, кочевавших по высокогорью южнее и восточнее Мекки. У них были родственники в хорошо укрепленном городе Таифе, куда пророк приходил проповедовать, когда в родном городе его не хотели слушать. Жители Таифа держались за своих идолов, а поскольку отношения с Меккой были близкие и расстояние между городами тоже небольшое, они сильно опасались, как бы Мухаммед, соблазненный легкой победой, не нагрянул бы и к ним. Желая укротить его амбиции, они собрались на совет в горной долине на северо-востоке от Таифа.
Вожди сказали: «Курайшиты — известные торгаши, они понятия не имеют, как вести войну. Понятно, что их одолели в два счета. Гордый своим успехом, пророк тут же надумает покорить и нас. Давайте опередим его и нанесем удар, пока он не напал сам». Совет был принят с одобрением, и ополчение было сформировано. Но Мухаммед быстро разузнал об этих приготовлениях. Он собрал войска, с которыми пришел в Мекку, добавил к ним две тысячи добровольцев из числа мекканцев, и уже через четыре недели после вторжения в священный город двигался навстречу новому противнику, провожаемый ликующими возгласами зевак, глазевших на развевающиеся знамена и длинную колонну войск.
Вождем бедуинов был молодой воин, который рассчитывал воодушевить своих солдат на смертный бой тем, что поместил у них в тылу жен и детей, табуньг и стада. Один из старейшин, узнав о таком плане,