– Не ножом, а саблей! – возмутился Зверев и пошел по стене к коридору. Остановился на краю, глядя на серую стенку в трех метрах внизу, оглянулся. – Она подо мной не провалится?
– Метеориты выдерживает, – буркнула космонавтка.
Андрей присел на краю, спрыгнул. Секундой спустя рядом приземлилась Люба, как бы случайно отпихнула его плечом в сторону, направилась к лифту, остановилась, глядя в «потолок». Прикусила губу. Постучала пальчиками по поясной сумочке.
– Помочь? – подошел ближе князь.
– Только не надо меня лапать! – резко повернулась она.
– Делать мне больше нечего. Встанешь мне ногами на руки, я тебя подниму.
– Почему вы мне тыкаете?! Мы с вами «отвальную» не стояли.
– Прошу прощения, Люба, привычка. В мое время на «вы» как-то не разговаривали. По имени-отчеству обращались, по званию со всем уважением – но все равно на «ты».
– Как ты мог! Как ты… Ты же его чуть не убил! Прямо при всех, ни за что! – Она мотнула головой и стукнула каблуком о стену. – Чуть не зарезал!
– Как «ни за что»? – не понял Зверев. – Он меня оскорбил.
– Чем оскорбил? Подумаешь, пара слов сгоряча сорвалось! Что, из-за такого пустяка жизнь у человека отнимать?
– Безусловно, – уверенно кивнул князь. – Сперва ты простишь, когда тебя оскорбят. Потом – когда тебя обкрадут. Потом – когда тебя ударят. Потом – когда ограбят. Потом – когда у тебя отнимут твою женщину. Потом – когда у тебя отнимут твою свободу. Потом – когда у тебя заберут жизнь. Не хочешь стать рабом – не допускай первого шага. Тот, кто тебя оскорбил, должен или извиниться, или умереть. Или ты должен умереть, защищая свое достоинство. Иначе легко попасть на очень скользкую дорожку. Первый шаг – и ты уже не сможешь остановиться. По чуть-чуть, по чуть-чуть, шаг за шагом у тебя заберут все. А ты все будешь думать: «Ну не умирать же из-за такого пустяка».
– Но ведь это человеческие жизни, колдун! Жизни, каждая из которых неповторима! Разве может быть что-то дороже жизни?!
– Много чего, женщина. Честь. Родина. Любовь. Даже шимпанзе жертвует собой, если это нужно для спасения стаи. Безмозглая мартышка кидается на леопарда, кусает и рвет, защищая детенышей и самок. Неужели вы здесь стали дурнее обезьян?
– Мы научились ценить жизнь!
– Нет, вы научились оправдывать страх. Древний животный страх…
– Эй, помогите! Помогите, пожалуйста, тут высоко!
Князь вернулся к краю коридора, поднял руки:
– Прыгай, я поймаю.
Первой решилась женщина, что винила себя в ссоре мужчин, затем еще одна, коротко стриженная и ярко-рыжая, со сплошными черными безволосыми бровями. Капитан и еще одна девица предпочли остаться наверху, в рубке.
– Ладно, колдун, – наконец сдалась космонавтка. – Помоги.
– Ладонями за пол придерживайся… – посоветовал Зверев.
Он чуть согнулся и сложил ладони вместе, переплетя пальцы. Женщина поставила ногу на импровизированную ступень, князь легко вскинул Любу наверх, и она постучала в лифт. Дверь не открылась, и Андрей опустил ее обратно.
– Я не железный, Люба. Придет – подниму обратно.
– Да, конечно…
Они помолчали, ожидая кабины – или что тут ее заменяло? Космонавтка потерла шею, повернула голову к другой женщине:
– Инга, а как ты узнала, что колдун сбежал?
– Так спросить, наверное, что-то хотела, – глядя в сторону, ответил Зверев. – А?
Та неожиданно густо покраснела.
– Спрашивай, красавица. Я уже ко всяким просьбам привычный. Присушить кого, отвадить, порчу снять, молодость вернуть?
– А мужа вернуть можно?
– Отчего не вернуть? – пожал плечами князь. – Вернем, дело житейское. У меня, кстати, тоже вопрос. У вас тут бани, душа или ванной случайно нет? Не во Франции живем, помыться хочется. Целиком.
– Да конечно же! – обрадовалась Инга. – Сейчас ко мне спустимся, и мойтесь, сколько захочется!
– Сперва до наладочного щита доехать надо…
Словно услышав космонавтку, в стене открылся проем. Андрей кивнул, сложил ладони, подбросил женщину кверху. Она попала в лифт головой и грудью, задрыгала ступнями, перевалилась вверх, повернулась и встала во весь рост, горизонтально зависнув над оставшимися людьми.
– Может, помочь? – предложил князь.
– В угол сядьте. Свалитесь, когда вектор переменится. Рабочий нижний! – Проем закрылся.
– Долго до нижнего уровня спускаться? – поинтересовался Зверев.
– Нет, метров триста.
– В общем, немного. А аварийная лестница у вас есть?
– Шахта. Но она без гравитации.
– Так это же проще, когда веса нет?
Женщины одновременно рассмеялись, после чего незнакомая пояснила:
– Там своей гравитации нет. Но наведенная из соседних помещений имеется. Лезешь, а тебя из стороны в сторону кидает. Зачет каждые полгода сдаем, наползались. После целый месяц в синяках.
Свет мигнул, восстановился. Смолкла сирена в рубке, пропало разноцветное моргание. Еще через секунду все они дружно свалились на пол. Встали, отряхиваясь.
– У меня еще полчаса до дежурства, – зачем-то сообщила Инга. – Так вы пойдете? Ну в душ?
Комната космонавтки роскошью не блистала. Размером где-то два на три метра, без излишеств в виде столов, стульев, шкафчиков или полок. Хотя, очень может быть, в стенах имелось еще много интересного – достаточно постучать. За круглым иллюминатором медленно проплывали звезды – ну прямо как деревья за окном поезда. Явная подделка. Одинокая анатомическая постель уходила изголовьем на полметра в стену, в какую-то овальную камеру.
– Во сне головой не бьетесь? – указал на нее Андрей.
– Так ведь симулятор удерживает.
– Это сны, что ли, по заказу можно смотреть?
– Ну… Вообще… все… – расплывчато пояснила Инга.
– Понятно, почему телевизора не видно, – кивнул князь.
– Чего? – на этот раз удивилась космонавтка.
– Хорошо, говорю, каюта одноместная. Удобно.
– Да, – кивнула женщина. – Так вы вправду можете вернуть моего мужа? Мы в прошлый раз… Ну… Ну почти перед отлетом… – Она всхлипнула. – Так и расстались… Проводить даже не пришел…
– Неожиданно поссорились? – понял Зверев. – В этом есть свои плюсы. Значит, одежду свою он вывезти не успел. А колдовство – оно хорошо через вещи и обручальное кольцо… Кольцо обручальное имеется?
– А что это? – сглотнула Инга.
– Понял, нету. А рубашки есть? – Он подергал себя за рукав: – Рубашки.
– Камиза?
– Пусть будет камиза. Значит, по возвращении, берешь рубашку мужа, вешаешь… – Андрей привычно излагал древний, как бракосочетание, рецепт, а сам крутил головой, пытаясь угадать, где спрятана душевая.
Тут внезапно раскрылся вход, и внутрь заглянула Люба:
– Инга, извини. Колдун, ты предлагал помочь? Пойдем, я согласна.
– Облом, – развел руками Зверев. – Ты заговор запомнила? Хотя этот простой. Если не пропаду, дам рецепт на приворот, чтобы сидел, как на цепочке. Существуют специальные для семейных.
