— Но ты вряд ли можешь утверждать, что лошадь принадлежит тебе, мамзель, — сказал он насмешливо.
Бригитта почувствовала, как колени ее подкосились. Роуланд быстро подхватил ее и посадил на стул рядом с собой.
Каким может быть теперь наказание? За кражу еды могли отрубить руку. А уж лошади? Для рыцаря лошадь была всем. Ценнее нет ничего — ни слуги, ни земли. Свободный слуга был бы рад продать свою ферму за лошадь, потому что лошадь служила признаком благополучия и ставила человека выше крестьянского сословия. Так что украсть лошадь было равносильно убийству. И невозможно себе представить, что можно сделать со слугой, укравшим лошадь.
Насмешка Роуланда сошла с лица, когда он увидел, как искренне испугалась Бригитта.
— Ну ладно, что сделано, то сделано.
— Я… Я не имела в виду украсть, — бормотала она надтреснутым голосом. — Я не думала… Я имею в виду… Я не считала, что краду, когда брала лошадь. Раньше мне никогда не приходилось спрашивать, если мне надо было ехать верхом и… Роуланд, помоги мне.
Она заплакала, и Роуланд разозлился на себя, что позволил нагнать на нее столько страху без необходимости.
— Бригитта, успокойся, тебе нечего бояться, ты стащила лошадь, но она принадлежит сэру Гаю, и у него нет претензий…
— Но…
— Нет, — сказал он тихо. — Я говорил с Гаем прежде, чем кинулся за тобой. Его больше заботила ты, чем собственная лошадь. И он не потребует возмещения.
— Правда?
— Да, правда.
— Все это очень забавно, — вмешалась Хедда. Ее длинный нос казался еще длиннее, чем обычно, а бледно-серые глаза сверлили Бригитту. — Но едва ли имеет отношение к сути дела. Гай может и не потребовать наказания, но я, конечно, требую.
— А кто ты такая, чтобы чего-то требовать от меня? — угрожающе ответил Роуланд.
Хедда стала мертвенно-бледной, ее зеленоватая кожа покрылась пятнами.
— Ты защищаешь эту суку? Что она — заколдовала тебя?
— Я ее не защищаю, я уже наказал ее.
— Если и наказал, значит, мало. Она слишком легко двигается, ей не больно.
Роуланд поднялся и угрожающе посмотрел на нее.
— Ты не веришь мне, госпожа! Ты хочешь на себе почувствовать то, что досталось Бригитте?
Он потянулся за ремнем, Хедда побледнела, соскочила со стула, взглянула на Лютера, а тот даже бровью не повел в ее сторону, наблюдая за сыном.
— Лютер!
— Нет, жена, не смотри на меня. Ты сама подначила его, я ведь предупреждал тебя, не лезь не в свое дело. Ты вообще никогда не знаешь, где надо остановиться.
И в ту же секунду, когда Роуланд сделал шаг к Хедде, она подскочила и побежала. А Лютер засмеялся.
— О как хорошо бегает моя сварливая жена!
Лютер похлопал Роуланда по спине и потянулся за элем.
— Много лет прошло с тех пор, как она попробовала мой кулак. Слишком много.
— А после того, как я ушел из дома, Хедда не стала мягче — спросил Роуланд.
Лютер пожал плечами.
— Меня это не интересовало.
Роуланд замолчал и набросился на еду. Принесли еще эля, Лютер откинулся на стуле так, чтобы лучше видеть Бригитту.
— Ты мало ешь, мамзель. Или эта еда не по тебе?
— Боюсь, я потеряла аппетит, милорд, — слабым голосом ответила она.
— Это не годится. Такой хрупкой девушке, как ты, нужна сила, если ты собираешься сражаться с моим сыном.
— Хорошо сказано, милорд.
Роуланд бросил испепеляющий взгляд на отца, что Лютеру понравилось. Сделав большой глоток эля, наклонившись вперед, он серьезно сказал:
— А мой галантный вассал уже знает, что ты вернулся, Роуланд?
Роуланд отвел глаза.
— Сообщи ему сам об этом.
Кустистые брови Лютера сошлись на переносице:
— Ваша встреча отложилась из-за девки, когда она убежала. Так ты не передумал?
— Я не собираюсь передумывать. А он?
— Нет, — неохотно признался Лютер. — Не понимаю упрямства мальчика.
— Он тверд в своей уверенности. Дело только в этом, — ответил Роуланд. — Я другого от него и не ожидал.
— Но он всегда поклонялся тебе. Я никогда не думал, что может до этого дойти.
— Так чего ты ждешь от меня? — раздраженно спросил Роланд. — Не отвечать на вызов?
— Конечно, нет. Но если бы дальнейшее обсуждение помогло решить проблему…
— Не похоже, Лютер.
— Но только, чтобы избежать кровопролития.
— Пусть будет, как есть! — взорвался Роуланд. — Я хочу этого не меньше, чем ты. И я уже пытался урезонить его. А он не поддается.
— А ты?
— Нет.
Лютер покачал головой.
— Она могла бы прекратить спор.
— Я не буду ее просить об этом.
Бригитта не выдержала и спросила:
— А кто это она?
— Ты, мамзель, — ответил Лютер.
Роуланд стукнул кулаками по столу.
— Тебе обязательно надо обсуждать дела в ее присутствии? — резко спросил он отца.
— А что, она ничего не знает! — убежденно настаивал Лютер.
— Что я должна знать? — спросила Бригитта, но мужчины не обращали на нее внимания.
— Не имеет смысла, Лютер. Она еще упрямее, чем ты и я, вместе взятые.
Лютер поставил кружку, поднялся и ушел. Он явно был недоволен.
Они остались одни, и Бригитта ждала объяснений, но Роуланд не говорил ничего и не смотрел на нее.
— Ну?
— Кончай есть, Бригитта. Я провожу тебя в твою комнату.
— Роуланд, кто тебя вызвал?
От его яростного взгляда она отшатнулась.
— Если ты наелась, пошли.
23
Роуланд схватил Бригитту за руку, вытащил из зала и поволок через двор. Он открыл дверь, втолкнул ее в хижину и увидел тлеющие угли, аккуратно сложенные вещи, принесенные из конюшни. В комнате было
