Силам».
Умудрился быть одним из последних студентов, отслуживших в Советской Армии по полной программе.
Вскоре после армии неудержимо потянуло на Запад. Сверился с картой и убедился, что родной Калининград и так расположен на крайнем западе России. Пришлось перебираться в Калифорнию.
Для местного населения мои воспоминания о Советской Армии оказались слишком экзотичны. Слава богу, нашелся www.bigler.ru. Оказалось, не я один такой…
О РОЗОВОМ СЛОНЕ ИЛИ ЛЕТУЧИЙ ГОЛЛАНДЕЦ РЕМОНТНОГО БАТАЛЬОНА
Вы, наверное, знаете легенду о Летучем Голландце. Очень популярная легенда в Советском ВМФ была. Дескать, есть специальная такая посудина для залетчиков, мотается по морям-океанам, на дембель никого не отпускает. Увидишь такой кошмар — сам на дембель не уйдешь, останешься на сверхсрочную.
Ну, на сухопутье же тоже хочется чего-нибудь такого, элегантно-призрачного. Не знаю, может, в стройбате старослужащие, понизив голос, рассказывали о волшебной лопате, в пехоте — о щедром поваре или еще тому подобную чертовщину. В ремонтном батальоне 1-ой танковой дивизии была легенда о Розовом Слоне Т-72. В отличие от всего вышеперечисленного, эта легенда имела под собой твердую почву.
Эта история имела место быть холодным январем 1988 года. Несколько недель назад из Добелевской[9] учебки в первую роту прибыла группа из восьми молодых механиков по ремонту бронетанковой техники. Волею судьбы, на ремонт танков попал единственный молодой специалист, остальные сумели рассосаться: кто-то в кочегарку, кто-то в писари, кто-то в водители. Младший сержант Саша в учебке научился ходить в караулы, подметать плац и лихо произносить «Здравия желаю, товарищ сержант!» Танками в учебке совсем не занимались, поэтому все, что молодой специалист знал о танках, сводилось к смутному «оно большое и тяжелое» и вызывало смешанное чувство уважения и страха перед могучей машиной. Сашины учителя-наставники, старший сержант Федя, и сержант Макар, искренне удивлялись сашиной отдаленности от любой техники и боролись с этим, метко швыряя в молодого механика гаечные ключи. Иногда, для разнообразия, ключи применялись на ближней дистанции путем ударения по неловким пальцам.
Однако невысокая скорость обучения молодого механика взывала к другому подходу. И Федя и Макар понимали, что пока они не сделают из этого недоразумения Механика, на дембель их никто не отпустит. Поэтому на молодого бойца посыпались сарказм и подколки. Этот поток внезапно прекратился после того, как…
Я не знаю, может, кто-то где-то когда-то красит танки. Может, кисточкой, акварельными красками. Может быть. Не видел. В рембате этим не развлекались. Танки даже и не мыли. Задача ремонтника была, чтобы танк ездил, а как он выглядит — ну, извините…
Поздним вечером Федя лениво осмотрел танк и сказал Макару:
— Слушай, танк мы скоро закончим, если Шурик ничего не сломает. А как такой танк выпускать? Ты посмотри, грязный, обшарпанный… Стыдно.
— Не сломаю, Федя, — из-под танка раздался голос молодого механика, который не выныривал на поверхность последние часа три.
— Молчи, чудо студенческое… Завтра будем красить танк. Тебе задание — помыть.
— Как?!
— Ну, как-как… Не маленький, небось. Земляничным мылом.
Саша появился на поверхности и внимательно посмотрел на Федю. У того на лице не было ни малейшего признака улыбки. «Земляничным мылом?! Он с ума сошел… И хозяйственным сойдет… А где я столько хозяйственного мыла найду?!! Да и вообще, как я на танке на мойку попаду?!!» Последнюю мысль Саша высказал вслух. Макар вопросительно посмотрел на Федю:
— Да, Федь, погорячился ты. Ночью на танке… Его и из бокса не выпустят. Пусть он танк просто спиртом протрет и загрунтует.
— Спиртом??? А где я….
— Молчи, карась. Пойдешь к дежурному по части, прапорщику Селиванову, попросишь два ведра спирта. Пошли в казарму, Федя, холодно. А ты смотри, чтоб к утру…
Молодой механик остался один. Час ушел на отковыривание особо здоровых комьев засохшей грязи. Потом он сходил в дежурку, поговорил с прапорщиком и очень быстро вернулся в бокс, потирая ушибленную грудь. Грунтовать… Чем? Как? Так, в казарме недавно полы красили, банка краски осталась… Такая мерзкая, коричневато-красная… Картины художники чем-то подобным грунтуют, вроде… А танк? А хрен его знает. Маловато такой банки будет… Ага, там же в казарме три банки белой краски есть. Остались после того, как прапорщик Грищенко унитазы пытался покрасить… Смешаю, авось хватит. Завтра все равно закрасим нормальной защитной краской. А красить? Ну не кисточкой же… Водитель летучки, Олег, спросонья не мог понять, чего от него хочет Саша. Подогнать летучку к танку? Подсоединить воздушный баллон? Помочь что-то там покрасить? Ладно, пошли…
Усталые бойцы закончили грунтовать танк и вернулись в казарму за несколько часов до подъема.
Утром после развода первая рота пошла строиться в боксе. Последним вошел командир роты. Строя, как такового, не было. Плотная толпа бойцов облепила танк, который стоял справа и был почти готов к выпуску. Отчетливо пахло свежей краской. Старший сержант Федя бился в конвульсиях у самой двери боксов. Сержант Макар с диким матом бежал за кем-то, швыряя в этого кого-то всем, что попадало под руку — от гаечных ключей до собственных сапог. Старший лейтенант разгреб толпу, пробрался к танку и обомлел. Грозный Т-72 стоял, блистая нежно-розовым окрасом. Краски не хватило на пушку, поэтому цвет ее напоминал о том, что это — боевая машина, а не детская игрушка. До построения какая-то сволочь успела остатками белой краски нарисовать на башне вместо номеров беленькие цветочки.
Вся рота отдирала не успевшую, к счастью, намертво засохнуть краску наждачной бумагой. Потом особо отличившиеся — Федя, Макар и стахановец Саша — в противогазах терли танк растворителем. Ремонтники спешили закончить до появления зампотеха батальона. Поэтому, когда танк отправился домой в танковый полк, местами были видны розовые пятна — как семейные трусы из разодранных штанов. После этого старые сержанты прониклись уважением к начинающему механику и посодействовали в распространении легенды о Розовом Слоне рембата. Отголоски этой легенды среди танкистов дивизии Саша встречал еще целый год после того, как сам стал Старшим Механиком.
ПИНОЧЕТ РЕМОНТНОГО БАТАЛЬОНА
Четвертая рота в нашем рембате официально занималась ремонтом радиостанций. Интересная была рота… Два солдата, семь или восемь прапорщиков и командир роты, капитан. Никто не видел этих солдат работающими, они вечно куда-то спешили с озабоченными лицами, прижимая к груди паяльники (по- моему, они даже спали с паяльниками). Похоже, их основной целью было избегать нарядов, прятаться от начальства и вообще, сливаться с окружающей средой. Прапорщики исправно тащили наряды, заведовали никому неизвестными складами, трансформаторными будками и каптерками, в меру выпивали и ничем особым не прославились. Но речь не о них, а о командире четвертой роты, капитане Пиночете, прозванным так за свое пристрастие к темным очкам. Знаете, есть такая порода людей типа старухи Шапокляк: все, что им надо от жизни — это сделать гадость своему ближнему. А есть другая порода, которая все время
