Гален остановил джип по первому ее слову.
– Ждите, – сказала Елена, вылезая из джипа. – Я сейчас вернусь…
– Не думаю. – Внезапно дуло пистолета 45-го калибра прижалось к ее виску. – Подождем, посмотрим, не будет ли каких-нибудь неприятных сюрпризов.
– Ничего не случится. – Голос у нее дрожал. – И ты не помешаешь мне войти с дом, разве что пристрелишь. Я слишком долго ждала…
– Елена? – В дверях дома стоял мужчина, прикрывая ладонью глаза от слепящего света фар. – Я беспокоился, я тебя уже несколько дней жду.
– Были проблемы. – Она холодно взглянула на Галена, отвела его руку с пистолетом, вылезла из машины и пошла к дому. – И некоторые еще не решены, – добавила она на ходу.
– Ты здесь – и это главное. Остальное приложится. – Он обнял Елену и взглянул через ее плечо на сидящих в джипе. – Кто это? Зачем ты привезла их сюда?
– Они из агентства по борьбе с наркотиками. Вывезут нас отсюда. – Она повернулась к Форбзу: – Можете вылезать. Никто вам ничего не сделает. Это святой отец Доминик.
Форбз и все еще недоверчиво оглядывающийся Гален выбрались из джипа и подошли ближе.
– Кроме всего прочего, – добавила Елена, – он еще учитель. Он помогает тем, кто живет здесь, в горах.
– Как добрались? – обратился Доминик к Форбзу и Галену. – Мое имя Доминик Сандерс.
– Все в порядке? – спросила его Елена.
Он улыбнулся:
– Все хорошо, – повернулся и пошел к дому. – Церемонии оставим на потом. Такое впечатление, что тебе не помешало бы выпить кофе.
Она кивнула.
– Вызывай вертолет, Гален. Пусть прилетает на рассвете.
– Сначала мы должны кое-что решить. Кажется, ты заключила с Форбзом сделку.
– О да, конечно. Его доля. Не волнуйся, то, что вытащит Чавеза куда угодно, здесь.
– Покажи.
Она посмотрела на него, затем демонстративно повернулась к Форбзу:
– Я вам покажу. Пойдемте.
– Идем, Форбз. – Гален прошел за ними в дом. – Не возражаешь, если я тоже посмотрю?
– Возражаю. – Она распахнула дверь в короткий коридор. – Но тебе ведь на это наплевать. Ей-богу, ты напрасно обеспокоил себя. Мог бы не спрашивать. – Она зажгла керосиновую лампу, стоящую у двери. – И говорить будешь шепотом, иначе я вырву твое сердце. – Она прошла через комнату и сказала: – Все хорошо, Барри. Не пугайся.
– Мама? – Маленький мальчик обхватил ее за шею. – Доминик не сказал, что ты приезжаешь.
Она крепко обняла его. Господи, как же приятно держать его в руках! Он такой теплый, такой замечательный.
– Он сам не знал. Как ты?
– Хорошо. Я учусь играть на клавесине Доминика. Он сказал, что я уже достаточно большой. Я уже знаю одну песню. Я сыграю… – Он оттолкнул ее и сморщил нос. – От тебя плохо пахнет.
– Знаю. – Она ласково погладила темные кудри мальчика, отбросив их со лба. – Именно поэтому я всегда говорю тебе, что ванну нужно принимать каждый вечер. В последние дни у меня не было такой возможности. Но ты не должен быть таким грубым и говорить мне об этом.
– Я не хотел… – Он нахмурил брови. – Я ведь не огорчил тебя?
– Нет. Ты никогда меня не огорчаешь. – Она снова обняла его. – Давай засыпай снова, детка.
– А ты будешь здесь утром?
– Да, и, возможно, тебя ждет сюрприз.
– Подарок?
– Приключение. – Она поцеловала его в лоб. – Прекрасное, увлекательное приключение. Тебе такое даже не снилось.
– А кто эти люди? – Барри смотрел мимо нее на Форбза и Галена.
– Друзья. – Она укрыла его одеялом и встала. – Ты познакомишься с ними завтра. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи. – Глаза у него слипались. – Спокойной ночи, мама.
– Ваш сын? – спросил Форбз, когда она закрыла дверь спальни и вышла вместе с ними из дома. – Сколько ему?
– Пять.
– Очень красивый малыш.
– Это правда. – Елена одарила его сияющей улыбкой. – Он красивый и славный.
