– Ты упорно меня так называешь. – Гален толкнул ее на стул и зажег свет. – Это не очень вежливо. Если будешь так продолжать, то я не стану поднимать тебя, когда ты свалишься на пол от этой трясучки. Сиди смирно. Я возьму плед с дивана.
Ей следовало бы подняться и уйти. Сейчас, сейчас. Вот только перестанет кружиться голова.
Гален вернулся и укутал ее пледом.
– Так лучше? – Он отвернулся. – Можешь не признаваться. Я ведь помешал твоим непонятным манипуляциям в спортзале. Налью-ка тебе чашку кофе. Он уже готов.
Плед был теплым и мягким, Елена начала согреваться.
– Так лучше, – нехотя произнесла она.
– Не сомневаюсь.
Елена смотрела, как он разливает дымящийся кофе по чашкам.
– Как это кофе поспел так быстро?
– Я сидел в гостиной, когда ты спустилась вниз. Ты не очень хорошо выглядела. Я подумал, что кофе может понадобиться. – Гален поставил чашки на стол. – У меня и в мыслях не было, что ты решила разбить там лагерь.
– Ты должен был оставить меня там одну.
– Ты страдала. В этом вопросе у меня проблемы. – Он сел напротив нее. – Ты все еще мучаешься.
– Нет. Я не позволю ему снова причинить мне боль.
– Ладно, ладно. Пей кофе.
Она знала, что не сможет удержать чашку.
– Попозже.
– Как хочешь. – Гален отвернулся. – Полагаю, ты не хочешь рассказать мне, что с тобой происходит?
– Нет.
– Этот мат тебя нервирует. Мы можем вытащить его наружу и разжечь большой костер. Пойдем?
Она покачала головой.
– Я могу попросить Джадда нарисовать на нем бычий глаз и воспользоваться им как мишенью. Ты сделаешь ему одолжение. Возможно, он разучился стрелять.
Она устало посмотрела на него, и на губах появилась тень улыбки.
– Задница.
– Вижу, тебе уже лучше. Пей кофе.
Гален был прав. Руки больше не тряслись. Кофе оказался горячим, крепким и ароматным. Елена поставила чашку и откинулась на спинку стула.
– Почему ты сидел там в темноте?
– Ты убежала. С тобой творилось что-то несусветное. Но я знал, что ты не позволишь себе прятаться в своей комнате.
– И тебя заело любопытство?
– Можно и так сказать.
Но это было неправдой. Она знала: Гален ждал, потому что хотел помочь ей. И он помог. Он разорвал железную хватку страшных, отвратительных воспоминаний с легкостью, делая вид, что не придает особого значения ее страданиям. Ее это рассердило, и гнев неожиданно освободил ее от прошлого.
Знает ли он, что делает?
Возможно. Он был умен и проницателен, умел манипулировать людьми и ситуациями.
Он внимательно следил за ее лицом.
– Ты ведь не собираешься вечно хранить свои тайны?
– Собираюсь, – буркнула Елена.
– Я слышал, иногда помогает, если с кем-нибудь поговорить.
– Разве?
– Обещаю тебя не шантажировать.
– Ты и не сможешь. Это никому не интересно.
– А Доминику?
– Я ему никогда не рассказывала. Ему было бы больно. Зачем?
– Может быть, если ты выпустишь пар… Мне не будет больно. Да тебе и наплевать, если будет. – Гален пожал плечами. – Я только предлагаю.
Вдруг он прав? Она готова на все, только бы никогда больше не разваливаться на части при виде спортзала.
