Она инстинктивно шарахалась от этой мысли. Только не с Галеном. Вообще ни с кем. Это невозможно. Надо принять то, что предлагает Гален, и не ввязываться ни во что больше. «Не позволяй себе добровольно заниматься тем, чем Чавез принуждал ее заниматься. Беги, защищайся…» – кричало что-то внутри ее.
Бежать?
Она оцепенела, сообразив, о чем думает.
Боже милостивый.
– Ты вся потная, – сказал Барри. – И у тебя солома в волосах. Ты снова играла в сарае с Джаддом?
– Да. – Она легонько поцеловала его в лоб. – А ты что делал?
– Гален ездил в город и привез мне клавиши. Доминик сказал, что на них можно играть так же, как дома на пианино.
– Это здорово.
– Можно мне прийти в сарай в следующий раз и посмотреть?
– Не думаю.
– Я же разрешаю тебе смотреть на меня в зале.
Барри перепугается до полусмерти, если увидит эти их «игры». Джадд Морган был очень изобретателен и абсолютно безжалостен. Она тоже не сдерживала себя. Это были восемь очень продуктивных дней. Она чувствовала, что уже почти достигла своего былого уровня.
– Иногда взрослые игры могут напугать.
– Но ты ведь говорила, мне нужно привыкать к страшным вещам, потому что тогда они чаще всего исчезают. Помнишь, я решил, что под моей кроватью прячется чудовище? Мы встали на коленки и посмотрели. Теперь я больше не боюсь.
– Возможно, после нескольких занятий и разрешу тебе посмотреть. – Она переменила тему: – Ты мне сыграешь «Янки Дудл», когда я выйду из душа?
Он покачал головой.
– Я разучился. Забыл… – Он нахмурился. – Кажется, мы так давно уехали из Томако, верно?
Она кивнула.
– За это время столько всего произошло. – Она направилась в душ. – Я выйду через десять минут, и ты покажешь мне подарок Галена.
– Ладно, – рассеянно ответил он. – Если игра такая страшная, зачем ты в нее играешь?
– Она только кажется страшной, – улыбнулась Елена, успокаивая его.
– Тогда разреши мне прийти и посмотреть.
Господи, да он упрямится. Или, может, это не упрямство?
– Ты беспокоишься обо мне, Барри?
– Ты не должна делать страшных вещей.
– Ты пытаешься меня защитить? – изумилась Елена.
– Я просто хочу пойти с тобой, – уклончиво ответил Барри.
Она прошла через комнату и взяла его лицо в ладони.
– Ничего со мной не случится, радость моя. В сарае нет чудовища, которое бы мне угрожало. Там только я, Джадд и стог сена.
– Вчера у тебя рука была порезана.
Она и не думала, что он заметил.
– Простая царапина. У тебя самого постоянно царапины всюду.
Его глаза блестели от невыплаканных слез.
– Но я не хочу, чтобы они были у тебя. Никогда.
Елена прижала сына к себе.
– Как я могу обещать, что обойдусь без ран и царапин? Ведь ты же не можешь обещать, что не свалишься с того забора в загоне, на который ты карабкался сегодня утром. – Она подумала, подбирая слова. – Мы стараемся быть осторожными, но всякое случается. Тогда мы должны подниматься, отряхивать пыль и пытаться снова. Иначе мы так никогда и не будем знать, что это такое – залезть на самый верх забора. Разве ты не чувствовал себя победителем, когда тебе это удалось?
Он кивнул.
– Оттуда видно все до самых гор.
– Я ведь не мешала тебе лезть на забор?
– Нет.
– Потому что не хотела, чтобы ты боялся.
Внезапно на его лице появилась улыбка.
