поверить ему и ждет лишь слов, которые рассеяли бы ее сомнения. Прежде ему никогда не составляло труда уговорить женщину поступить так, как ему хочется. Он с младенческих лет научился очаровывать и покорять. И все же ему почему-то ужасно не хотелось лгать этой большеглазой сиротке.
— Ты права, — неожиданно для самого себя сказал он. — Я никогда не следовал по пути, который диктуется долгом. Это всегда представлялось мне безумно скучным. — И резко добавил: — У меня есть причины оказать тебе помощь, но сейчас я не имею намерения их открывать. Если ты решишь ехать со мной, это будет сделано на моих условиях. Ты согласишься беспрекословно повиноваться мне, а я, в свою очередь, пообещаю, что вы оба будете иметь приют и пищу, пока останетесь под моим покровительством. Если ты откажешься ехать, тогда можешь оставаться в этих развалинах, где твой брат умрет с голоду.
Повернувшись, он пошел по проходу. Конечно, он не собирается оставлять ее здесь — пусть даже для этого ему придется увезти ее силой. Но все будет проще, если она сама примет решение ехать.
— Подождите.
Он замедлил шаг, но не обернулся.
— Ты идешь со мной?
— Да. — Она догнала его и пошла рядом. — Я пойду с вами сейчас, чтобы взять еду и одеяла для Алекса. А он пока подождет меня в саду. Я хочу убедиться, что ему не грозит опасность. А потом… посмотрим.
— Как хочешь. Но решай быстрее. Я намерен на рассвете уехать из города.
— Так быстро. — Она в смятении посмотрела на него.
— На рассвете, — повторил он. — Как мальчик тебя называл? Марианна?
— Марианна Сэндерс.
— Сэндерс. — Он распахнул перед ней тяжелую дверь. — Это не монтавская фамилия.
— Мой отец был англичанин. — Она искоса посмотрела на него. — Как вы.
Он вспомнил свои проклятия при виде разбитого Окна.
— А твоя мать?
— Она была из Монтавии. — Отвернувшись, она быстро спросила: — Что привело англичанина в нашу страну?
— Захотелось приехать, — насмешливо ответил он. — Ты не спросила, как меня зовут. Мне обидно, что я тебе так неинтересен, — ведь мы будем постоянными спутниками.
— Ну и как вас зовут? — нетерпеливо спросила она.
Он поклонился:
— Джордан Дрейкен, к вашим услугам.
Когда они вышли на ступеньки, на них налетел порыв ледяного пронизывающего ветра, и Марианна нахмурилась:
— Погода портится. Может пойти снег. Мне нужно побыстрее раздобыть одеяло для Алекса. Я не могу оставить его там без…
— А, Джордан! Наконец-то! Ты так долго пробыл в церкви, что я испугался: не принял ли ты святые обеты! — прогудел низкий голос совсем рядом.
Марианна резко остановилась на ступеньках, увидев приближающегося к ним великана. Даже рядом с высоким Джорданом Дрейкеном он казался гигантом — настоящий медведь, ростом выше двух метров. Великан откинул назад голову и гулко расхохотался:
— Зная тебя, я мог бы не сомневаться — ты сумеешь отыскать себе женщину даже в такой заброшенной дыре.
Он подошел ближе, и в лунном свете стало видно лицо — не менее пугающее, чем его громадная фигура. Ему, должно быть, было около сорока, и грубое резкое лицо его носило следы бурно прожитой жизни: нос был перебит, от левого глаза к углу рта спускался неровный белый шрам. Буйная шапка черных с проседью волос довершала его сходство с огромным косматым зверем. поднявшимся на дыбы.
— Спокойно, — тихо проговорил Дрейкен, — это всего лишь Грегор. Он тебя не обидит.
Откуда ей это знать, в страхе подумала Марианна. За спиной великана она увидела группу мужчин верхом на лошадях. Их было не меньше пятнадцати. Некоторые из них держали в руках пылающие факелы, и вид у них был почти такой же дикий, как у этого Грегора. На них были черные меховые шапки и странные стеганые куртки: большие, отороченные лисьим мехом и овчиной. Широкие штаны, заправленные в кожаные сапоги, доходили им до колен, к седлам были приторочены ружья, а на бедре у каждого висела сабля. Господи, да это настоящие разбойники! Почему она так опрометчиво согласилась идти с Дрейкеном? Но Марианна знала ответ на этот вопрос: Алекс болен. Ему нужны тепло, укрытие, горячая пища. Ради этого она готова была рискнуть всем.
— Стой на месте, Грегор. — Дрейкен повелительно взмахнул рукой, и великан застыл на последней ступеньке. — Девочка боится тебя. — И, обернувшись к ней, добавил: — Будь спокойна, мои люди не причинят тебе зла. Я обещал тебе это, а я умею держать слово!
Что ж, ее выбор сделан, сказала себе Марианна, и никто не должен видеть, как ей страшно. Гордо расправив плечи, она обратилась к Дрейкену:
— Скажите ему, чтобы он дал одеяло для Алекса. В его глазах мелькнуло какое-то странное выражение — не то восхищения, не то насмешки.
— Хорошо. — Он обернулся к Грегору: — Пойди принеси для дамы одеяло.
Великан кивнул косматой головой и огромными шагами спустился по ступенькам обратно к своей гигантской лошади. Из вьюка, притороченного к седлу, он достал одеяло из овечьей шкуры, потом взбежал вверх, перепрыгивая через две ступеньки, и остановился перед Марианной.
— Вот. — Он протянул ей одеяло, и неожиданно ласковая улыбка осветила его резкие черты. — Я — Грегор Дамек, и я знаю, что кажусь свирепым чудовищем, но детей я не ем. Даю тебе слово.
Глаза на этом страшном лице оказались мягкими, коричневато-серыми. Принимая от него одеяло, она почувствовала крохотную искорку тепла.
— Меня… зовут Марианна, — запинаясь, отозвалась девушка.
— Отнеси одеяло брату, — сказал ей Дрейкен. — Мы разобьем лагерь на северной окраине города. Там для вас обоих найдется еда и огонь, чтобы согреться. — Повернувшись, он начал спускаться по лестнице. — Если ты решишь мне довериться.
Он приехал за Окном. Ей нельзя доверять никому, кто хочет заполучить Окно в Поднебесье. Но ведь он англичанин, а зачем англичанину может понадобиться Окно, если не по той причине, которую он ей назвал? И все же… Окно разбито. Что же заставляет этого стройного человека предлагать ей свою помощь? От бесконечных вопросов кружилась голова. Но у нее еще будет время подумать — он не требует ответа сейчас.
— Подождите. — Ее рука потянулась к застежке у горла. — Ваш плащ.
— Вернешь потом.
Он с небрежным изяществом вскочил в седло и поднял руку, давая знак своим спутникам. Дрейкен был одет не так, как все они: его узкие темно-синие брюки сложный узел галстука и хорошо сшитый сюртук напомнили ей одежду, в которую облачался ее отец, когда к нему приезжали гости из Англии. И все же, как это ни странно, он не казался чужим среди этих людей. У нее было ощущение, что он так же горяч и необуздан, как и они, но только умеет сдерживать и направлять свою энергию.
Всадники повернули на север, и стук копыт по булыжной мостовой скоро замер где-то вдали. Он уезжает, он снова дает ей возможность сделать выбор. Осознав это, она почему-то успокоилась и, прижимая к себе одеяло, быстрым шагом направилась в сад, где ее ждал Алекс.
— Какая испуганная голубка. — Грегор печально обернулся, провожая глазами тоненькую фигурку Марианны. — В этой стране столько раненных войной детей. У меня сердце болит из-за того, что я не могу им помочь.
— Эта «голубка» меня чуть не оскопила, — мрачно отозвался Джордан. — Еще чуть-чуть — и я кончил бы свои дни евнухом. Уверяю тебя: это скорее орлица, чем горлица.
У Грегора заискрились глаза:
— Значит, ты все же пытался ее взять силой?
Какой стыд — и к тому же в храме!
— Я прижал ее — но не так, как ты имеешь в виду. Она пыталась убить меня чугунным
