Но Сет уже успел оттолкнуть ее за левую створку двери и ворвался в комнату. Через секунду вспыхнул свет. Комната была пустой, не считая фигуры, лежавшей на кровати и укрытой покрывалом.
Слишком хорошо, чтобы походило на правду.
Кейт шагнула к постели и сорвала покрывало. Под ним никого не оказалось. Только свернутое одеяло. Кейт дернулась как от удара.
Сет подхватил ее, обнял за плечи и прижал к себе:
– А кого ты ожидала увидеть здесь, Кейт?
– Отца, – слезы побежали по ее щекам. – Отца.
Ноги ее подогнулись, и она рухнула на кресло-каталку, стоявшее возле кровати. Сет сел на полу у ее ног.
– Объясни мне. Что тут происходит? Я ничем не смогу помочь тебе, если не буду знать.
– Ты все равно ничем не сможешь помочь, – без всякого выражения проговорила Кейт. – Никто не сможет помочь. Его увел Ишмару.
– Кейт! – Она подняла голову и посмотрела на женщину, окликнувшую ее. Та стояла в дверях. Волосы ее были не причесанными. Она надела халат поверх ночной рубашки. – Что ты здесь делаешь? – Тут ее взгляд упал на пустую постель. – Боже! А где же Роберт?
– Когда ты видела его в последний раз?
– Мое дежурство закончилось в три часа. Но я вернулась в шесть и приносила ему ужин. У нас новая нянечка, и я не знала, сумеет ли она покормить его. Но он должен быть где-то здесь, на этом этаже. Все знают Роберта. А может, он пошел прогуляться вокруг госпиталя. Я сейчас позову охранника, чтобы он поискал его.
– Нет.
– Мы найдем его, Кейт. Ты же знаешь, как сильно он ослаб в последнее время.
– Я сама найду его, – Кейт заставила себя встать. – Иди спать, Чарлин. Я сама найду и приведу его.
– Не говори глупостей. Как я могу сейчас пойти спать? Я так люблю Роберта. Поищем вместе.
Взгляд Сета обежал комнату – стены были выкрашены в персиковый цвет, с картинами в рамках, которые явно рисовал ребенок, вязаное покрывало… и замер на настольной лампе, стоявшей возле кровати. Конверт лежал прямо на ножке лампы. Сет взял его и подал Кейт.
«Эмилии».
Только один Ишмару называл ее так.
Она открыла конверт.
«Мы в лесу, возле госпиталя. Не думаю, что он выдержит здесь до утра. Он выглядит таким слабым. Не то, что ты. Иди ко мне. Найди меня».
Сет взял из ее ослабевших рук лист бумаги и быстро прочел написанное.
– Скотина! – И повернулся к двери.
– Нет! – Кейт успела опередить его. – Ему нужна я. Если он увидит тебя, то убьет его. Только я могу пойти к нему.
– Что ты такое говоришь? Я не позволю тебе пойти одной.
– Что тут происходит, Кейт? – спросила Чарлин, когда они прошли мимо нее.
– Не предпринимай ничего, – коротко ответила Кейт, не вдаваясь в объяснения. – Ты поняла? Ничего!
– Ты собираешься сказать мне хоть что-то об отце? – спокойно спросил Сет, когда двери лифта за ними закрылись.
Что толку говорить? Сейчас это не имело ни малейшего значения. Хотя на какое-то время могло отвлечь.
– У него болезнь Альцгеймера. Старческое слабоумие.
– Боже!
– Он безнадежен, – Кейт пыталась придать своему голосу твердость. – И ведет себя как ребенок. С ним может справиться даже таракан, а не то что Ишмару.
– Ты же сказала мне, что он умер.
– Он так хотел. Через его руки прошла не одна сотня больных этой болезнью. Кому, как не ему, было знать, как протекает она и в каких формах. И насколько это безнадежно. – Кейт облизнула губы. – Ты должен понять. Мой отец был необыкновенным человеком. Добрый, внимательный, с необыкновенным чувством ответственности. Его окружало столько друзей. Любивших и уважавших его. И он не раз повторял, что болезнь Альцгеймера всегда приносит трудности не столько самому больному, сколько членам его семьи. Ему было невыносимо думать о том, во что это превратится для нас. Чтобы Джошуа видел его выжившим из ума?! Он не хотел, чтобы хоть кто-то узнал об этом. Пусть все запомнят его таким, каким он был, – это было его желание.
– И ты устроила поддельные похороны?
– У меня не было другого выбора. Он даже не сказал мне о том, что заболел, пока вдруг не исчез в один прекрасный день. Пайнбридж – госпиталь, в котором он вел больных. И однажды по дороге домой он заблудился и не мог понять, куда же ему ехать. Тогда он свернул в сторону с дороги. Я нашла его в машине два дня спустя. И тогда он лег в другой госпиталь. В его карте было записано, что у него рак. Так он задумал. Это был его план. Когда я пришла, он перечислил по пунктам, что я должна сделать. И заранее договорился с главным администратором Пайнбриджа, чтобы тот помог мне организовать все.
– И тот согласился?
– Они все любили и уважали его. Поэтому он назначил уход за ним тем людям, которые никогда не видели его прежде. А потом… Он так изменился, что уже никто не смог бы… Его не узнать. Прежде он был таким быстрым, стремительным. Сейчас осталась только его тень…
Дверь лифта открылась, и Сет увидел главный выход.
Кейт остановила его жестом руки.
– Нет, здесь есть задний выход, который ведет прямо в лес.
– Ты хорошо знаешь эти места?
– Да. – Она пошла к ничем не примечательной двери. – Даже когда мы больше не могли с ним разговаривать, я приезжала каждую неделю, чтобы посмотреть на него, узнать у врачей, как идут дела.
– Не представляю, как ты могла пережить все это.
– И моему отцу невыносима была эта мысль. Поэтому он и пошел на это. Покончить жизнь самоубийством ему не хотелось. – Кейт с трудом сглотнула. – Поэтому он взял с меня обещание: устроить похороны и забыть о нем навсегда.
Сет покачал головой:
– И он поверил, что ты сделаешь, как он просил?
– Может быть. Не знаю. Я все выполнила, как он сказал. Устроила похороны. Получила деньги по наследству и заплатила за уход за ним. И никому не сказала о том, что произошло на самом деле.
– Но ты же не могла оставить его здесь одного?
– Неужели ты не понимаешь? Конечно же, нет! Я любила его. И не могла оставить его. Первый год я навещала его каждую неделю. На следующий год ему стало значительно хуже. Он уже перестал узнавать меня. Но все равно чувствовал, что я по какой-то причине не должна навещать его. – Слезы хлынули у нее из глаз. Это все еще продолжало ранить ее. Господи, как же ей было трудно. – Он начинал кричать. Поэтому я старалась не показываться ему на глаза. И если заходила к нему, то не чаще чем раз в месяц.
Сет крепко обнял ее за плечи.
– В первый год он начал писать книгу. Это так вдохновило его. Работа шла необыкновенно плодотворно. А на следующий год ему с трудом удавалось разобрать несколько слов из текста. Представляешь, что это означало для него? И для меня тоже?
– Могу себе представить.
– Нет. Не можешь. Никто не может, кто не видел его до того и после того.
– А как тебе удавалось скрывать эти визиты от Филис?
– Обманывала ее. Я так наловчилась врать за эти годы.
