повисшей на его руке. — Где, черт возьми, тебя носило столько времени? Я уже хотел звонить охране! Неужели тебе не пришло в голову предупредить кого-нибудь, куда ты идешь?
Жанна поймала на себе ехидную улыбку брюнетки и почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо.
— Я была на берегу, — коротко сказала она, исподлобья разглядывая Сэнтина. — Неужели я должна спрашивать позволения даже тогда, когда иду гулять?
Она сделала шаг вперед, с вызовом приподняв подбородок.
— А теперь, если мадам извинит, я пойду. Мне нужно переодеться к ужину.
Бросив на Сэнтина негодующий взгляд, Жанна вознамерилась прошмыгнуть в дом мимо стоящей на ступенях парочки, но Сэнтин поймал ее за руку.
— Минуточку, — сказал он вкрадчивым голосом. — Позволь мне сначала представить тебе нашу гостью.
И он обхватил Жанну за талию, словно боясь, что она ускользнет.
— Жанна, это графиня Марина д'Альяно, моя старинная знакомая.
Он повернулся к женщине и насмешливо улыбнулся.
— Я уверен, Дайана рассказала тебе о Жанне Кеннон, Марина.
— Разумеется, она упоминала о маленькой лесной нимфе, которую ты поселил у себя, — спокойно ответила Марина д'Альяно, окидывая покровительственным взглядом растрепанные волосы и затянутую в джинсы тонкую фигуру Жанны. — Я представляла вас совсем другой, мисс Кеннон.
Жанна с неудовольствием подумала, что по сравнению с другими женщинами Сэнтина она, безусловно, выглядит как жалкая козявочка рядом с махаоном. Неудивительно, что эта графиня не видит в ней никакой угрозы.
— Как поживаете, графиня д'Альяно? Рада с вами познакомиться, — сказала она через силу, резким движением высвобождаясь из рук Рафа. — А теперь я пойду — мне действительно нужно переодеться. Надеюсь увидеться с вами за ужином, Марина.
— Если Раф меня пригласит, — нараспев проговорила графиня и взмахнула своими длинными ресницами.
— Естественно, приглашу, — коротко сказал Сэнтин, провожая взглядом Жанну, которая уже поднялась по ступенькам и взялась за ручку двери. — Стокли приготовит тебе гостевую комнату, поскольку ты наверняка захочешь остаться на ночь.
Жанна со вздохом облегчения закрыла за собой дверь и, быстро пройдя через огромный вестибюль, стала подниматься по лестнице. Она-то считала, что хуже, чем сейчас, ей уже не будет, но она, похоже, ошиблась. Честное слово, она вполне могла обойтись без этой расфранченной шлюхи, которая теперь весь вечер будет виснуть на Рафе. Судя по тому, что Жанна видела и слышала, графиня когда-то была любовницей Сэнтина и теперь явилась в замок с намерением возобновить отношения. Черт, ну почему она не могла подождать еще хотя бы неделю? Жанна уже знала, что расставаться с Сэнтином ей будет тяжело, но появление в его владениях ее возможной преемницы могло сделать прощание еще больнее.
Сорок пять минут спустя Жанна уже стояла перед высоким, в рост человека зеркалом в красивой резной раме и рассматривала результаты своих трудов. Облегающее платье из светло-розового бархата, игравшего и переливавшегося точь-в-точь как редкая морская раковина, изысканно оттеняло ее темно-оливковую кожу и очень шло к ее густым темно-каштановым волосам, в которые словно были вплетены тончайшие золотые нити. Небольшие рукава «фонариками» и низкий полукруглый вырез платья оставляли открытыми округлые руки Жанны и подчеркнули соблазнительные выпуклости ее высокой груди, а высокая талия и прямые линии юбки придавали фигуре величавое и в то же время очень женственное достоинство.
Оставалось нанести последние штрихи.
Не раздумывая, Жанна мазнула губы перламутровой, в тон платью, помадой и нанесла на веки тонкий слой муаровых теней, подчеркивавших глубокий блеск ее глаз. Ей хотелось расплести косу и уложить волосы в какую-нибудь затейливую прическу, но потом Жанна вспомнила, что сказал Сэнтин по поводу ее распущенных волос. Нет, никакой прически она делать не станет. Пусть графиня завивает и укладывает свою вороную красу, как это принято в высшем обществе. Она же обойдется косой. Простота и естественность, каковые Жанна всегда полагала своими главными достоинствами, должны были помочь ей.
Она уже потянулась за бледно-розовой бархатной шалью, когда до нее дошел смысл того, что она делает и зачем ей эта «боевая раскраска». Открытие потрясло Жанну. Не отдавая себе отчета в своих действиях, она инстинктивно старалась сделать все, чтобы завоевать внимание Сэнтина, словно одна из наложниц султана, стремящаяся затмить возможных соперниц. Как же низко она пала! Стоило одной из бывших любовниц Сэнтина появиться на горизонте, как она тут же позабыла о своем достоинстве и о независимости.
Но что, если Сэнтин действительно решит, что ему не нужна строптивая любовница? Что, если он захочет заменить ее графиней? До каких еще глубин она сможет дойти в своем падении, стремясь вернуть себе привязанность Сэнтина, которой она пользовалась столь непродолжительное время?
Жанна почувствовала, как внутри у нее все холодеет. До сегодняшнего дня она не понимала, как сильно Сэнтин успел повлиять на ее свободолюбивый характер, и это стало ясно ей только теперь. Еще один месяц, и она превратилась бы в такую же послушную марионетку в его руках, какой была Дайана Симмонс!
Ну уж дудки!
Жанна ринулась в ванную комнату, на ходу расплетая косу. Уже через пять минут она со свирепым ликованием упивалась эффектным зрелищем, которое представляли собой ее распущенные волосы, легким облаком окутавшие ее обнаженные плечи. Удовлетворенная своим видом, Жанна швырнула щетку для волос на туалетный столик и твердым шагом покинула спальню.
Когда некоторое время спустя она вошла в большую гостиную, здесь еще никого не было, кроме Пэта Доусона. Увидев ее, он быстро встал и поклонился ей с непринужденной галантностью, к которой Жанна уже успела привыкнуть.
— Вы великолепно выглядите, мадам! — провозгласил он и, тепло улыбнувшись ей, зашагал через всю комнату к бару. — Что вы будете пить сегодня? Как обычно, этот ваш томатный сок?
— Да, пожалуйста. — Жанна с признательностью кивнула и, подойдя к бару, удобно устроилась на высокой кожаной табуретке. — А где Раф?
Пэт кивнул в сторону выходящих на веранду французских окон.
— Ее сиятельство графиня пожелали пройтись перед ужином. — Он скорчил насмешливую гримасу. — Сегодня чертовски холодный вечер, а она не производит впечатления здорового человека, которому все нипочем.
— Вероятно, она просто решила размяться после долгой поездки, — самым светским тоном предположила Жанна и пригубила томатный сок из высокого матового бокала, избегая смотреть в глаза Доусону.
— Вероятно, — легко согласился тот, наливая себе порцию виски и сильно разбавляя ее содовой водой. Опершись локтями о стойку бара, он поднес к губам бокал и задумчиво поглядел на Жанну поверх его края.
— Я еще не встречал таких женщин, как ты, Жанна, — сказал он с неожиданной фамильярностью. — Немногие на твоем месте вели бы себя с таким достоинством. Ты, конечно, поняла, кто она такая?
— Конечно, — ответила Жанна и подняла голову. Устремленный на нее взгляд Доусона показался ей озабоченным, и она сделала попытку подбодрить его, улыбнувшись секретарю самой сердечной улыбкой. — К тому же графиня не особенно старается скрывать свои намерения…
Жанна отпила еще глоток томатного сока, но он вдруг показался ей слишком кислым.
«Очевидно, Пэт переложил лимона», — решила она про себя.
— Сэнтин может поступать так, как ему угодно. У него нет передо мной никаких моральных обязательств. Как и у меня перед ним, — решительно закончила она.
Доусон грустно покачал головой.
— Ты бы так не говорила, если бы видела босса сегодня после обеда. Ну, когда ты убежала на берег, а он не мог тебя найти… Сэнтин рвал и метал, как будто у него провалилась сделка века. Или, к примеру, кто- то помешал ему слопать «АТ&Т» со всеми потрохами.
Доусон лениво вертел в руках стакан, наблюдая за тем, как плещется в хрустале бледно-желтая
