– Святый Боже! – Он одним прыжком преодолел разделяющее их расстояние, схватил ее и повалил на одеяло.
Его трясло, как в лихорадке. Жилка на шее билась так, словно Роберт промчался несколько миль без остановки. Он зарылся лицом в ее волосы.
– Скажи мне «Нет»!
– И не подумаю, – прошептала Кейт слабеющим голосом.
Его губы прижались к ее губам, не давая закончить фразу. Язык Роберта проник в ее рот... Кейт показалось, что молния прошла сквозь нее. Она и представить себе не могла, что поцелуй может быть таким интимным. Прошлой ночью он почти не коснулся ее губ. И сегодняшнее прикосновение было таким же возбуждающим, как и прикосновение его плоти к лону. Опрокинув Кейт навзничь, Роберт начал лихорадочно расстегивать пуговицы на платье.
– Не шевелись!.. Мне надо...
Горячие губы коснулись ее груди. А потом он взял в рот сосок и принялся ласкать его языком. И снова что-то странное произошло с телом Кейт. Она выгнулась дугой, запустив руки в его волосы.
– Роберт!
Кейт выкрикнула его имя, спасаясь от пронзительной дрожи, начавшей сотрясать ее точно так же, как перед этим дрожал он.
Но Роберт испугался и выпустил сосок изо рта.
– Извини, – пробормотал он. – Я не хотел сделать тебе больно... – и принялся срывать с себя одежду. – Я больше не могу... Прости...
Кейт и не заметила, как он вошел в нее, настолько стремительно все это произошло. Но когда она ощутила его твердую упругую плоть в себе, ее охватило блаженное тепло, истома и желание никогда не выпускать его из себя. Роберт двигался взад и вперед. Горячее дыхание превращалось в белые клубы пара. Его грудь опадала и вздымалась, словно он взбирался на высокую гору. И все происходило одновременно. Холод. Жар. Желание.
Снова Кейт вцепилась ему в плечи с невероятной силой, пытаясь как можно теснее слиться с ним, принять в себя как можно глубже, отвечая на его страстный призыв.
Несколько сумасшедших минут прошли как одна секунда.
И только когда все прошло, Кейт ощутила твердость земли. Роберт лежал рядом. Дыхание его по- прежнему было учащенным, но уже не таким прерывистым. Рука его крепко сжимала ее обнаженную грудь.
– Я не сделал тебе больно? – осторожно спросил он, немного успокоившись.
– Нет.
– Удивительно, – с непонятной для нее горечью проговорил Роберт. – Я... потерял контроль над собой.
Она угадала, о чем он говорит. Роберт, который всегда умел держать себя в руках, возбудился настолько, что забыл обо всем на свете. И она тому причиной. Впрочем, не совсем она. Это ее тело заставило его потерять контроль над собой. Ну что ж, Роберт и не скрывал того, что его интересует лишь ее тело. Но боль, вызванная этой мыслью, все равно осталась.
Пальцы Роберта слегка сжали ее грудь.
– Бог мой! Дикий холод, а ты почти нагая.
– Мне… приятно.
– Я обещал, что буду нетороплив. А вместо этого набросился на тебя, как голодный волк.
Он все время казнит себя. Почему? Неужели он не чувствует, как ей было хорошо. Кейт решила раз и навсегда рассеять это недоразумение.
– Ну и что? Почему ты считаешь, что нужна… неторопливость. Я в восторге от того, что все произошло именно так. Мне нравятся… голодные волки.
Он усмехнулся.
– Когда я смогу тебе показать, какие новые ощущения это дает, ты поймешь. Вот зажжем костер, чтобы было тепло, и я научу тебя получать удовольствие от того, что будет происходить медленно, как во сне. – Склонившись над ней, Роберт начал застегивать пуговицы на платье. – Мы наплюем на Себастьяна.
Она тоже улыбнулась ему в ответ.
– Наплюем.
Лениво глядя, как пляшут языки огня, Кейт негромко проговорила:
– Должно быть, испанцы очень утонченные люди, если знают такие вещи…
Роберт привлек Кейт к себе так, чтобы ее ягодицы теснее прижались к его бедрам.
– Иногда да.
Кейт все с тем же ленивым удовлетворением подумала, что какую бы позу они ни приняли, всякий раз их тела так естественно сливаются друг с другом, словно они – две половины единого целого, которые были разъединены, а теперь получили возможность слиться вновь. Волшебное ощущение близости, полного взаимного понимания, которое она пережила за эти последние часы, наполнило ее чувством покоя.
– Раз мне это понравилось, значит, они не так уж плохи, как о них говорят.
– Ну да, – иронически пробормотал он. – И теперь ты еще начнешь искать покровительства у Филиппа? Забудь об Испании. И не суди обо всех испанцах, – добавил он, – по мне.
