Вскоре они остановились перед дверью; ученый снял с пояса большой ключ, отпер дверь и распахнул настежь.
– Входи, – пригласил он.
Торн вошел и тотчас узнал «зал голов». Все так же высились до потолка полки, забитые тысячами зловещих реликвий. Затем Торн увидел в центре зала постамент, на котором одиноко стоял прозрачный сосуд. Глазки-бусинки, подернутые мертвой пленкой, слепо уставились на землянина со сморщенного крысиного личика.
– Иринц-Тел! – воскликнул Торн. – Что ж, не скажу, чтобы я осуждал вила Мирадона.
– Не возводи напраслину на его величество, – отозвался Лал-Вак. – Вил не имеет к этому отношения. На самом деле он даровал дикстару полное прощение и отдал ему во владение превосходное поместье на канале Зилан. Но на следующий день Иринц-Тел исчез. Тогда же, вечером, мы получили анонимное письмо, в котором нас приглашали заглянуть сюда, и мы обнаружили вот это. Скорее всего, это дело рук родственников кого-то из его жертв. Однако следствие не было начато. Дело сделано, и его не исправишь, да и поступок этот вполне оправдан.
Они поспешили уйти из этого вместилища ужасов и дошли до покоев Тэйны. Стражник отсалютовал им и позволил пройти; девушка-рабыня попросила их подождать и отправилась объявить об их приходе хозяйке.
– Я подожду тебя здесь, – сказал Лал-Вак. – Нынче утром я уже навещал юную даму.
Торн вошел один. На мягком роскошном диване под ворсистыми одеялами из синего шелка лежала Тэйна.
– Гар Ри Торн! – слабо воскликнула она, протягивая к нему руки. Торн наклонился, и руки девушки обвили его шею, привлекая ближе его лицо. Губы их встретились. – Тебе не стоило вставать, – с упреком сказала она. – Твои раны намного тяжелее моей.
– Да мои царапины уже зажили, – рассмеялся Торн, – и теперь я готов вернуться в Таккор. Мне не по нраву ни города, ни дворцы.
– Мне тоже, – сказала Тэйна. – Здесь все так огромно, величественно и уныло. И я уже соскучилась по болотам… По рыбалке, охоте и треску хвороста в костре по вечерам.
Торн вдруг подумал, что, уж если он навсегда изгнал Нэву из своего сердца, жизнь будет куда милее, если рядом с ним будет Тэйна.
– Тэйна, – сказал он, – помнишь тот день в доме твоего отца, когда ты захотела кое-что попробовать?
Девушка улыбнулась ему:
– Как же я могу забыть такое?
– Ты сказала тогда, что должна подумать.
– И я много думала с тех пор. Я была так неопытна… Я считала, что любовь можно вырастить и взлелеять, не подозревая, что этот цветок лишь сам всходит и расцветает в сердце.
– Тэйна! Ты хочешь сказать, что наконец…
– Да, Гар Ри Торн. Наконец я нашла настоящую любовь. Она меня настигла, когда я впервые увидала Ков-Лутаса, – да так внезапно, что лишила меня сил и дара речи.
– Ков-Лутас!..
– Ну да. Мы поженимся, как только я выздоровею. Разве ты не знал?
Торн выдавил из себя улыбку, но в сердце у него была пустота… Скорее опустошенность. Он заставил себя произнести все приличествующие случаю слова, пожелать Тэйне счастья и объявить Ков-Лутаса счастливейшим человеком на Марсе. Но в душе он твердил лишь одно: «Сначала Сильвия, потом Нэва, а теперь Тэйна! Это моя судьба – оставаться одиноким и нелюбимым».
Поднявшись, он сказал:
– Я должен подготовиться к отлету. Прощай, и пусть Дэза дарует тебе счастье.
Однако, выйдя из комнаты Тэйны, Торн уже не мог сдерживаться, и Лал-Вак сразу заметил его удрученное выражение лица.
– Отчего такая печаль? – спросил он. – Неужели юная дама чувствует себя хуже?
– Нет, – ответил Торн, – превосходно. – И добавил, помолчав: – Друг мой, каким же я был дураком, когда связывался с женщинами! Отныне с этим покончено раз и навсегда.
– Да в чем же дело? – спросил ученый. – Неужели ты влюбляешься во всех женщин, каких только встречаешь на своем пути?
– Ну, не совсем… но с тех пор, как Нэва предала меня…
– Предала? Да что ты такое несешь? Она же дважды спасала тебе жизнь! О чем это ты толкуешь, мальчик мой?
– Ты знаешь это не хуже меня, – с горечью сказал Торн. – Разве не она отправила меня в баридиевые копи?
Лал-Вак озадаченно воззрился на него.
– Мальчик мой, да ты еще глупее, чем я думал! Она отправила тебя в копи, чтобы спасти от палача. А кто же, по-твоему, помог тебе бежать? Есть лишь три человека во всем Ксансибаре, в чьей власти было устроить тебе побег. Двое из них – Иринц-Тел и Сель-хан. Думаешь, это сделали они?
– Но… Я считал, что это ты!..
– Я принимал участие, – признался Лал-Вак, – но устроила все Нэва – она дергала за ниточки, заставляя
