узнала, что он рассуждал именно так.
— Тебе не следовало убегать от меня. Вместе мы могли бы что-нибудь придумать.
— Он бы уничтожил тебя, — искренне сказала Серена. — Вернувшись на яхту, я не осмелилась даже упомянуть о тебе. Повторяю: то, что он не может контролировать, он просто уничтожает. Он являлся очень влиятельным человеком, а ты тогда только начинал. В ту ночь, лежа рядом с тобой, я так и не сомкнула глаз, пытаясь найти какой-нибудь выход, но потом поняла, что у меня не было выбора. Мне оставалось только одно: позволить им и дальше использовать тебя до тех пор, пока я не наберусь сил и не сумею вырваться на свободу. — Она моргнула, пытаясь сдержать слезы. — В тот, первый, год мне было очень тяжело. По сто раз на дню мне хотелось все бросить и бегом кинуться к тебе.
— Но ты этого не сделала.
— Да, вместо этого я пыталась избавиться от воспоминаний о тебе — Она подняла руку и приложила ладонь к щеке Гидеона — Помнишь, я сказала тебе— если я что-то полюблю, то это превращается у меня в одержимость? Я пришла к тебе, изголодавшись по заботе и нежности, и ты щедро одарил меня тем, о чем раньше я могла только мечтать. Всю свою жизнь я была одинока, и вдруг ты пообещал мне, что я никогда больше не испытаю одиночества. Я полюбила тебя так сильно, что почти умирала от этого чувства, и единственным способом выжить было изгнать тебя из своей души. Если я не могла быть с тобой, то мне не нужны были и воспоминания, потому что от них становилось еще больнее. Я придумала для себя новый мир и поместила тебя в его самый дальний уголок, находясь в котором ты не мог бы причинить мне боль.
— У тебя это хорошо получилось, — с горечью в голосе произнес Гидеон.
— Нет, — покачала головой Серена, — поначалу мне тоже так казалось, но стоило мне снова увидеть тебя, как вся эта бутафория моментально развалилась на куски Хотя в течение некоторого времени я все еще продолжала бояться тебя. Наверное, именно поэтому я так противилась разговорам о «взаимных обязательствах». — Серена прикоснулась губами к ладони Гидеона. — Получив образование, я заключила с отчимом сделку, выставив ему два условия: я остаюсь замужем за Антонио лишь в том случае, если не буду жить с ним, а отчим отдаст на мое попечение Дэйна.
— И он их принял?
— Он был влюблен в Антонио. Знаешь, я даже подозреваю, что Антонио был единственным человеком, кого мой отчим любил за всю свою жизнь. А Дэйн не явился для него такой уж большой потерей. Еще ребенком его отправили в школу, и с тех пор он практически не жил дома. Вероятно, отчим полагал, что со временем, оставшись без гроша в кармане, я приползу к нему на коленях.
— Но этого, судя по всему, не случилось?
— Нет, хотя мне, как ты правильно подметил, пришлось отказаться от некоторых вещей, которые были мне дороги: от моей работы, от тебя… — Она снова поцеловала его ладонь. — Но тебе больше не суждено оставаться в тайнике моего прошлого, куда много лет назад я тебя заперла. Ты очень упорный человек, Гидеон Брандт, и за это твое упорство я буду благодарить всевышнего каждый день до конца моей жизни. — Серена подняла глаза и торжественным голосом закончила: — Я люблю тебя, и ты должен привыкнуть к мысли о том, что я не откажусь от этой одержимости до самого смертного часа.
Гидеон улыбнулся, отчего морщинки в уголках его рта обозначились резче.
— Я еще никогда не был предметом чьей-то одержимости, но предчувствую, что мне это чертовски понравится. — Тут его улыбка погасла, и он прибавил: — Я бы хотел, чтобы ты позволила мне остаться. Я не хочу, чтобы ты встретилась с этой скотиной один на один.
Серена тряхнула волосами.
— Не могу сказать, что сгораю от нетерпения увидеться с ним, но я должна сделать это сама. Он вертел мной и моей жизнью на протяжении многих лет. Даже после того, как я, казалось бы, избавилась от него, над моей жизнью нависала его огромная мрачная тень. Я боялась его в течение долгих девяти лет, и знаешь почему? Потому что я боялась столкнуться с ним лицом к лицу. — Серена наморщила лоб. Она с трудом подыскивала нужные слова, стараясь, чтобы Гидеон понял ее чувства. — Когда я взяла Дэйна и уехала, мне казалось, что я наконец-то победила его, но, если тебе пришлось выторговывать у того, кого ты боишься, условия своей свободы, это не есть победа. Я должна доказать, что он больше не играет никакой роли в моей жизни. Только так я смогу подстрелить разбойника, подстерегающего меня в засаде. — Она с силой втянула воздух. — Ты меня понимаешь?
Все время, пока она говорила, Гидеон сидел совершенно неподвижно. Вот и сейчас он даже не пошевелился.
— Да, понимаю, — медленно проговорил он. — И думаю, что ты, наверное, права. — Он перевел взгляд с лица Серены на тростниковое бунгало и спросил: — А это случаем не твой разбойник?
Серена посмотрела в том же направлении, и ее тело напряглось. Она торопливо поднялась и нервно отряхнула юбку от прилипшего к ней песка. Эдвин Марлбрент был еще далеко, но она уже испытывала привычные страх и напряжение, которые всегда охватывали ее в присутствии этого человека.
Гидеон тоже встал и ободряюще сжал руками ее плечи.
— Счастливой охоты, напарник, — сказал он и пошел по направлению к бунгало. — Я жду тебя.
Серена уже не слышала его последних слов. Она сосредоточила все свое внимание на приближавшейся к ней фигуре отчима. Это был мужчина под шестьдесят лет, но все еще не утративший привлекательности и импозантности. Его темные волосы слегка посеребрила седина, а высокая мускулистая фигура, облаченная в темный деловой костюм, являлась олицетворением безупречной элегантности. При каждом шаге начищенные до блеска туфли мужчины увязали в песке, и это заставляло его сердито хмуриться. Его всегда раздражал тот факт, что силы и явления природы не зависят от него, поэтому он избегал вступать с ними в контакт, опасаясь потерпеть даже незначительное поражение.
Серена безотчетно провела рукой по спутанным ветром волосам. Она твердила себе, что должна успокоиться, но приобретенная годами привычка оказалась сильнее, и она ощущала себя беспомощным зверьком, попавшимся в капкан.
Гидеон поравнялся с Марлбрентом, остановился и, по-птичьи склонив голову набок, стал с любопытством разглядывать пожилого мужчину. Тот тоже остановился и недоуменно наморщил лоб.
Гидеон, как всегда, был одет в джинсы и тяжелые ботинки. Рукава его темно-зеленой рубашки были закатаны по локоть и не скрывали его мускулистых рук, а выгоревшие на солнце волосы были растрепаны ветром. Казалось бы, рядом с лощеным, импозантным, солидным Марлбрентом он должен был выглядеть как деревенский парень, и все же такое впечатление не складывалось. Не прилагая никаких усилий, Гидеон в этой паре неоспоримо доминировал.
Внезапно он обернулся и посмотрел на Серену. Его глаза смеялись, и в них играл лукавый огонек. Потом он изобразил из пальцев пистолет, вытянул руку в направлении Марлбрента и сделал указательным пальцем движение, будто нажимает на воображаемый спусковой крючок. Смех Серены разнесся по пляжу. Она увидела удивленную физиономию своего отчима. В ту же секунду напряжение и страх, копившиеся в ней годами исчезли, словно их никогда и не было.
Не сказав ни слова и не взглянув больше на Марлбрента, Гидеон прошел мимо него и продолжил свой путь по пляжу в сторону бунгало.
Глава 9
Все было кончено.
Серена проводила взглядом удаляющуюся фигуру отчима, а затем повернулась к океану, чтобы бросить последний взгляд на волны, которые накатывал на берег неутомимый прибой. Этот эпизод был не из приятных, но сейчас внутри ее все пело, и она испытывала пьянящее чувство свободы. Она подождет еще несколько минут, чтобы Марлбрент покинул рыбацкую деревушку, а затем пойдет к Гидеону. Теперь торопиться некуда, и ей нужно было немного времени, чтобы переварить и осмыслить события сегодняшнего дня.
Спустя четверть часа она подняла с песка свои босоножки и неторопливо пошла по направлению к бунгало.
Джеффри Бренден окинул ее изучающим взглядом и заботливо спросил:
— С вами все в порядке? Гидеон просил, чтобы я присмотрел за тем здоровым дядькой, но, как мне показалось, проблем у вас не возникло.
— Никаких проблем, — улыбнулась она. — Где Гидеон?
— Он ушел.
