Серена недоверчиво покачала головой.
— Тебе следует это знать, — равнодушно проговорил Росс. — Потому что, как мне кажется, Гидеон еще не пришел ни к какому определенному выводу на твой счет. В течение некоторого времени он будет снова и снова пережевывать это, чтобы принять окончательное решение Но как только он это сделает — все! Его уже ничем не свернешь Он станет таким же пленником своей решимости, как и ты, только, может быть, еще более беззащитным. Я вижу, что кто-то нанес тебе сильный удар под дых, и, поверь, сочувствую тебе, но Гидеон все равно стоял и стоит для меня на первом месте.
— Вы говорите так, будто полагаете, что я намерена причинить ему вред, — прошептала Серена. — Как я могу… Я не способна сделать кому-то больно.
В этом мире слишком много боли и недостает смеха. Девушка смутно припоминала, что Гидеон сказал что-то в этом роде. Нынче вечером он говорил много всего. И все его слова ложились на ее израненную душу целебным бальзамом, мягкой ладонью целителя, обладающего животворной силой.
— Надеюсь, ты не обижаешься на меня за то, что я тебя предупредил? — улыбнулся Росс. — Гидеон вышел бы из себя, если бы я тебя хоть чем-то расстроил. Можешь не сомневаться, уж он-то проследит, чтобы с тобой ничего не случилось.
— Как и со всеми его остальными найденышами? — спросила она, также улыбнувшись.
Росс изобразил смущение.
— Значит, ты все-таки догадалась… А я-то надеялся, что мне вовремя удалось поправиться! Я не хотел тебя обидеть.
— Вы меня не обидели. — Она снова отпила из стакана. — И сколько же таких питомцев держит здесь Гидеон?
— Здесь? — уточнил Росс. — Всего лишь одного кота и слепого попугая. Обычно Гидеон пытается пристроить их в хорошие руки раньше, чем они успеют к нему привыкнуть. Он очень много путешествует, и ему жалко бросать их одних. — Росс поднялся из-за стола. — А теперь допивай сок, и я отведу тебя в твою комнату.
Высокий стакан был все еще на четверть полон, но Серена решительно отодвинула его от себя и встала со стула.
— Больше не хочу. Я готова.
— Разве? — Росс кинул взгляд на стакан с остатками сока и лукаво улыбнулся. — Ну что ж, некоторым недостаточно предупреждения, и они предпочитают испытать все на собственной шкуре. — Развернувшись, он направился к кухонной двери, говоря на ходу: — Я нашел для тебя чистую рубашку Гидеона, а на стул в твоей комнате положил свои шорты и футболку, чтобы тебе было во что одеться завтра. Они будут тебе великоваты, но я все же поменьше, чем Гидеон.
— Спасибо. Мне неудобно, что я причиняю вам столько хлопот.
— Какие там хлопоты! Именно маленькие приключения вроде этого и делают жизнь Гидеона интересной.
Когда через тридцать минут, приняв душ, Серена вошла в отведенную ей спальню, на белой тумбочке из пальмового дерева возле ее кровати стоял стакан, ровно на четверть наполненный апельсиновым соком. Гидеон развалился в стоявшем у окна плетеном кресле, перекинув одну ногу через ручку и лениво покачивая ее в воздухе.
— Гляди-ка, ты смотришься в этой рубашке даже лучше, чем я ожидал! Это напоминает мне телевизионные рекламные ролики, в которых роскошные дамы щеголяют в рубашках своих мужей.
— Никогда не видела ничего такого. В монастырской школе телевизора не было. — Она прикоснулась к мягкой хлопчатобумажной рубашке синего цвета, доходившей ей до самых колен. — Спасибо, что одолжил мне ее. Она очень удобная.
— Радость клиента — наша цель, — процитировал Гидеон затертый рекламный лозунг, опустил ноги на пол и встал с кресла. Выпрямившись в полный рост, он показался Серене таким огромным и могучим, что себя она почувствовала по сравнению с ним маленькой и беззащитной. — Хорошо, что ты не стала мыть волосы. Они сохнут долго, и я волновался, что ты ляжешь в постель с мокрой головой. — Он пересек комнату, подошел к постели и откинул покрывало. — Добро пожаловать в кроватку. Ложись, а я укрою тебя и погашу свет.
К собственному удивлению. Серена покорно скользнула под одеяло. Он натянул на нее простыню с одеялом, подоткнул их вокруг ее тела и присел рядом.
— Я оставил окна открытыми. На них натянута марля, так что москиты не налетят, а тебе будет прохладнее. Но если вдруг пойдет дождь, лучше встань и закрой ставни. — Серьезный взгляд Гидеона был устремлен в ее глаза, а его рука снова поглаживала волосы на виске девушки. — Пока ты справляешься отлично, но я хочу предупредить тебя: часто бывает так, что боль и тоска возвращаются как раз тогда, когда ты собираешься уснуть. Они, подобно бандитам, прячутся в засаде и дожидаются того момента, когда ты теряешь способность сопротивляться. Тогда они внезапно выскакивают из укрытия и набрасываются на тебя. — Гидеон улыбнулся. — Если это случится сейчас, попробуй обмануть их. Начни думать о чем-нибудь другом: о Фрэнке, о Россе, обо мне… О чем угодно. Договорились?
— Договорились, — прошептала она.
— А если тебе вдруг станет страшно или понадобится компания, моя комната — прямо через коридор. Я оставлю дверь открытой на тот случай, если ты позовешь.
— Спасибо. — Прикосновения его теплой ладони оказывали на Серену какое-то гипнотическое воздействие, а выражение его лица было… просто чудесным. — Гидеон, я… — Она умолкла, почувствовав, что к горлу подступили слезы. — Спасибо. Спасибо за все.
— Не за что. — Гидеон улыбнулся, и его грубые черты озарились внутренним светом. — Единственное, что я сделал, это приготовил для тебя омлет и одолжил свою рубашку. — Он легонько щелкнул ее по носу указательным пальцем. — А теперь — спать, и не забывай о моих друзьях хопи. — Гидеон наклонился и поцеловал ее в лоб, как если бы она была ребенком. Его ребенком. — Спи крепко.
— Ты тоже.
— Я всегда крепко сплю. — Он поднялся и посмотрел на нее сверху вниз. — Не забывай о тех, кто угрожает тебе, сидя в засаде.
— И тебе тоже?
— Они угрожают каждому из нас. — Он снова улыбнулся. — Ты не одинока, Серена. И, кстати… — Взгляд мужчины упал на стакан, стоявший на тумбочке. — Ты забыла допить свой апельсиновый сок. Я вылил его и налил тебе свежий. Давай на посошок. — Гидеон снова присел на кровать, поставил стакан на сгиб руки и поднес девушке. — Пей до дна!
— Нет, я не…
— Ш-ш-ш! — Его голос был мягким и глуховатым. — Тебе это необходимо. — Он снова улыбнулся той самой улыбкой, которая чуть раньше показалась ей похожей на волшебное покрывало — успокаивающее и надежное. — Давай же! Тут всего-то ничего, а мне хочется знать, что я сделал все, чтобы задобрить богов правильного питания. Я и так провинился перед ними, не напоив тебя молоком. Ты ведь не хочешь, чтобы я чувствовал себя преступником?
Мог ли найтись на земле хоть один человек, который захотел бы, чтобы Гидеон Брандт почувствовал себя неловко или неуютно! Он был сама любовь и забота, он был так добр, что, глядя на него, Серена чувствовала, как у нее начинает щипать в глазах и перехватывает горло. Ну и что из того, если ей не хочется апельсинового сока! Не умрет же она, выпив всего несколько глотков! Девушка взяла стакан и допила остававшийся сок несколькими глотками. Протянув ему пустой бокал, она наморщила носик и спросила:
— Ну что, теперь доволен?
Гидеон удовлетворенно кивнул, взял у нее стакан и поставил его на тумбочку, подождал, пока Серена уляжется поудобнее.
— Пока — да. Ты очень разумная девушка. — С этими словами Гидеон встал с кровати, подошел к двери и выключил свет. Она видела, как его большая нелепая тень пересекла комнату. — А теперь — спать. — Он задержался в дверном проеме. Серена не видела выражения его лица, но в этом и не было надобности. Его голос, его слова… Их было вполне достаточно. — Я здесь, Серена. Я в твоем распоряжении. Сейчас и всегда.
