Если положить ему руку на грудь, сердцебиения не почувствуешь. Поднесенное к губам зеркальце не затуманится. И рефлексов у него нет.
Она читала об этом — и о другом тоже.
Но вампир спас ей жизнь, и она у него в долгу.
Мойра подошла к кровати и попыталась использовать свои небольшие возможности в магии, чтобы успокоить обожженную плоть Клана. К горлу подступила тошнота. Девушке еще не приходилось видеть таких сильных ожогов. Неужели человек — или любое другое существо — способен оправиться от таких ран?
Киан открыл глаза — обжигающе-синие. Его пальцы сомкнулись на запястье Мойры.
— Что ты делаешь?
— Тебе больно. — Голос дрожал, и ей это не нравилось, но страх перед ним — перед тем, что она осталась с ним одна, — был слишком велик. — Несчастный случай. Сейчас придет Гленна. Мы тебе поможем. Лежи тихо. — Она увидела, что ему больно, и страх немного отступил. — Не шевелись. Я могу немного облегчить боль.
— Может, ты предпочитаешь, чтобы я горел в аду?
— Не знаю. Но точно не хочу быть среди тех, кто отправит тебя туда. Я не должна была целиться в тебя вчера вечером. И мне стыдно, что я заставила тебя поверить в то, что выстрелю. Ты спас мне жизнь.
— Уходи, и будем считать, что мы в расчете.
— Гленна уже идет. Тебе хоть немного легче? Киан закрыл глаза, и по его телу пробежала дрожь.
— Мне нужна кровь.
— Ну, моей крови ты не получишь. Моя благодарность не простирается так далеко.
Ей показалось, что губы Киана дрогнули — совсем чуть-чуть.
— Не твоя, хоть я и не сомневаюсь, что она мне понравится. — Он умолк, превозмогая боль. — В ящике, в том конце комнаты. Черный ящик с серебристой ручкой. Мне нужна кровь, чтобы… просто нужна.
Мойра отошла от кровати и открыла ящик. Вид прозрачных пакетов с темно-красной жидкостью вызвал новый приступ тошноты.
— Давай сюда — кидай, а потом беги, если хочешь, но мне нужна кровь.
Она принесла кровь и смотрела, как он пытается сесть и обожженными руками открыть пакет. Потом молча отобрала его у Киана и сама открыла его, немного расплескав.
— Прости. — Собравшись с духом, она одной рукой приподняла голову Киана, а другой поднесла пакет с кровью к его губам.
Он смотрел ей в глаза, пока пил, и она заставила себя не отводить взгляда.
Когда Киан осушил пакет, Мойра опустила его голову на подушку, принесла из ванной губку и вытерла ему губы и подбородок.
— Маленькая, но храбрая, да?
Она уловила сарказм в его голосе — и отзвук былой силы.
— У тебя нет выбора, потому что ты такой, какой есть. И у меня нет выбора — я такая, какая есть. — При виде влетевшей в комнату Гленны, она отошла от кровати.
— Обезболивающее нужно? — Гленна нанесла мазь на кусок марли.
— А что у тебя есть?
— Вот это. — Она осторожно расправила ткань на груди Киана. — Мне очень жаль, что так вышло. Нужно было запереть дверь.
— Запертая дверь для меня не препятствие — по крайней мере, в собственном доме. В следующий раз можете повесить предупреждающую табличку или что-то в этом роде… твою мать!
— Прости. Я знаю, что больно. Через минуту полегчает. Табличку, говоришь? — ласково приговаривала она, продолжая обрабатывать его раны. — «Взрывоопасная магия. Берегись!»
— Не помешает. — У него создалось впечатление, что ожог проник до самых костей, как будто огонь взорвался не только снаружи, но и внутри его. — Чем, черт возьми, вы там занимались?
— Мы и сами от себя такого не ожидали. Приготовь еще одну повязку, Мойра. Киан?
— Что?
Гленна просто смотрела на него — пристальным, внимательным взглядом — держа руки над самыми сильными ожогами. Она чувствовала жар, но не облегчение.
— Не поможет, пока ты не перестанешь сопротивляться, — сказала она. — Пока не поверишь мне и не расслабишься.
— Высокая цена за небольшое облегчение, особенно с учетом того, что ты тоже виновата в моих страданиях.
— Минуту, — сказала Гленна. — Дай мне одну минуту. Я хочу тебе помочь, и тебе нужно в это поверить. Поверь мне. Посмотри на меня, взгляни мне в глаза. Да, вот так.
Теперь получилось. Тепло и облегчение. Тепло и облегчение.
— Ну вот, уже легче. Чуть-чуть легче. Да?
Киан понял, что она сняла боль. Взяла себе — не всю, но какую-то часть. Он этого не забудет.
— Немного. Да. Немного легче. Спасибо.
Она приложила еще один компресс и снова взяла свою сумку.
— Сейчас промою и обработаю раны, а потом дам снадобье, которое поможет тебе отдохнуть.
— Мне не нужен отдых.
Вернувшись, она присела на край кровати, намереваясь промыть раны на его лице. Затем удивленно провела пальцами по щеке Киана и повернула его голову.
— Мне казалось, было хуже.
— Было. Я же говорил, что на мне все быстро заживает.
— Повезло тебе. Как со зрением?
Взгляд его жгучих синих глаз остановился на ней.
— Прекрасно тебя вижу, рыжая.
— Возможна небольшая контузия. У вас бывают контузии? Думаю, да, — заключила Гленна, не дожидаясь ответа. — Еще ожоги есть? — Она потянула простыню вниз, затем хитро посмотрела на Киана. — Эти слухи о вампирах — правда?
Он рассмеялся, но тут же вскрикнул от вернувшейся боли.
— Сказки. Мы остаемся точно такими же, какими были до превращения. Можешь взглянуть сама, хотя в том месте ожогов нет. Удар пришелся в грудь.
— Ладно, пощадим твою скромность… и мои иллюзии. — Гленна взяла его за руку, и лицо Киана стало серьезным. — Я думала, что мы тебя убили. Хойт испугался. Теперь он жутко переживает.
— Неужели? Он переживает. Может, он хочет поменяться со мной местами?
— Ты прекрасно знаешь, что он бы не отказался. Не знаю, как ты, но Хойт тебя любит. Он ничего не может с этим поделать, и у него не было стольких столетий на преодоление братских чувств.
— Братьями мы перестали быть в ночь моей смерти.
— Нет, ты не умер. И ты обманываешь себя, если так думаешь. — Она встала. — К сожалению, больше я ничего не могу сделать. Вернусь через час и займусь тобой снова.
Она собрала вещи. Мойра, выскользнувшая из спальни раньше ее, ждала в коридоре.
— Чем его так обожгло?
— Трудно сказать.
— Нужно выяснить. Это мощное оружие против таких, как он. Мы должны использовать его.
— Но мы не управляли этой силой. Я не знаю наших возможностей.
— Выясни, — настаивала Мойра.
Гленна открыла дверь своей комнаты и поставила сумку. Она не могла заставить себя вернуться в башню.
— Насколько я могу судить, эта сила управляла нами. Огромная, безбрежная. Слишком могущественная для нас. Даже вдвоем — а мы объединили наши возможности — нам не удалось совладать
