со своим и приставил к горлу брата. — На колени.
Ощущая прикосновение холодной стали к горлу, Хойт опустился на колени.
— Какая приятная картина.
И тут в полосе лунного света показалась Лилит. На ней было платье изумрудного цвета; длинные волосы разметались по плечам, словно солнечные лучи.
— Лилит! Давно не виделись.
— Даже слишком. — Ее движения сопровождались шелестом шелка. — Ты проделал весь этот путь, чтобы преподнести мне подарок?
— Обмен, — поправил Киан. — Отзови своих псов, — спокойно прибавил он. — Или я убью его, а потом их. И ты останешься ни с чем.
— Убедительно. — Она махнула рукой вампирам, обступившим их со всех сторон. — Ты возмужал. Уже не тот милый щенок, которому я преподнесла дар. Посмотри на себя — настоящий волк. Мне нравится.
— Он по-прежнему твой верный пес, — вставил Хойт.
— А, могучий маг унижен. Мне это тоже нравится. Ты пометил меня. — Лилит распахнула платье, показав выжженную на груди, прямо над сердцем, пентаграмму. — Боль не проходила больше десяти лет. А шрам останется навсегда. Я у тебя в долгу. Расскажи, Киан, как тебе удалось привести его сюда.
— Без особого труда. Хойт считает меня братом.
— Она отняла у тебя жизнь. Она — ложь и смерть.
— Именно это мне в ней и нравится. — Киан улыбнулся поверх головы Хойта. — Я отдам его тебе в обмен на человека, которого вы захватили. Он предан мне, а я в нем нуждаюсь. Я хочу его вернуть.
— Он гораздо больше твоего брата. От него я получу больше удовольствия.
— Но у него нет силы. Он простой смертный. Взамен я отдаю мага.
— А сам хочешь человека.
— Я же сказал, что я в нем нуждаюсь. Знаешь, скольких усилий стоит воспитать слугу из числа людей? Мне он нужен. Никто не смеет взять то, что принадлежит мне. Ты не исключение.
— Хорошо, обсудим. Приведите его. Мне порядком надоели пещеры. Мы с тобой можем здесь устроиться поудобнее и перекусить. У меня припасена студентка с рубенсовскими формами — швейцарка. Могу поделиться. Ах. — Она мелодично засмеялась. — Я слышала, что теперь ты питаешься свиной кровью.
— Не стоит верить слухам. — Киан поднял кинжал, приставленный к горлу Хойта, и лизнул окровавленное лезвие.
От вкуса человеческой крови — впервые за много лет — его глаза загорелись красным огнем, под ложечкой засосало.
— Будь я глуп, мне не удалось бы прожить так долго. Предлагаю последний раз. Верни мне человека и забирай мага.
— Разве я могу верить тебе, мой мальчик? Ты убиваешь своих собратьев.
— Я убиваю, кого хочу и когда хочу. Как и ты.
— Ты заключил с ними союз. С людьми. Строишь против меня козни.
— Развлекаюсь. Но это становится скучным и дорогостоящим занятием. В качестве премии приглашаю тебя в свой дом. Закусим остальными.
Голова Хойта дернулась, и клинок вспорол кожу. Маг выругался на гэльском, тихо и яростно.
— Чувствую силу в его крови. — Лилит осторожно приблизилась. — Она великолепна.
— Еще шаг, и я перережу ему вену — тогда тебе ничего не достанется.
— Правда? — Она мило улыбнулась. — Интересно было бы посмотреть. Ты этого хочешь? — Она взмахнула рукой.
На краю утеса рядом с маяком Киан увидел обмякшую фигуру Кинга, зажатого между двумя вампирами.
— Он жив, — небрежно бросила Лилит. — Разумеется, у тебя есть лишь мое слово. Впрочем — я тоже могу рассчитывать только на твое обещание передать мне вот этого, словно подарок, завернутый в блестящую бумагу. Ну что ж, начнем игру.
Она закружилась, подхватив юбки.
— Убей его, и я отдам твоего человека. Убей брата, но не кинжалом. Убей так, как убивают вампиры. Выпей его кровь, и человек твой.
— Сначала отдай человека.
Поджав губы, Лилит принялась нервно разглаживать ткань своего платья.
— Отлично.
Она подняла руку, затем другую. Увидев, что Кинга потащили вперед, Киан убрал кинжалы от горла Хойта.
Затем вампиры вдруг отпустили чернокожего гиганта и сильным толчком сбросили его со скалы.
— Ой! — Лилит прижала ладонь к губам, но в ее глазах плясали веселые искорки. — Растяпы.
— Думаю, теперь ты отплатишь мне и убьешь своего брата.
Киан с диким криком прыгнул вперед. Лилит встала, расправив свои одежды, словно крылья.
— Возьмите их! — крикнула она. — Приведите ко мне.
И исчезла.
Киан поудобнее перехватил кинжалы, а вскочивший на ноги Хойт вытащил из-за пояса дротики.
В воздухе засвистели стрелы, пронзая сердца вампиров. Не успел Киан нанести первый удар, как несколько врагов уже обратились в прах, уносимый в море ветром.
— Новые прибывают! — послышался из-за деревьев голос Мойры. — Нужно уходить. Немедленно. Сюда. Быстрее!
Отступать не хотелось. От бессилия и горечи ком подкатывал к горлу. Но альтернативой была смерть. И они покинули поле битвы.
— У машины Хойт тронул брата за руку.
— Киан…
— Не надо. — Он прыгнул за руль, подождал, пока остальные сядут в микроавтобус. — Ничего не говори.
Долгую дорогу они провели в молчании, скорби и ярости.
Гленна не плакала. Потрясение оказалось слишком сильным. Она вела машину в каком-то оцепенении, тело пульсировало болью, чувства притупились. Понимая, что это трусость, она сжалась в комок, притихла.
— Ты не виновата.
Гленна слышала голос Мойры, но ответить не могла. Она чувствовала, как Ларкин тронул ее за плечо — наверное, пытался успокоить. Но никак не отреагировала. А когда Мойра перебралась назад, к Ларкину, и оставила ее одну, испытала лишь слабое облегчение.
— Свернув в лес, Гленна осторожно повела машину по узкой дорожке. Перед домом, где горел свет, она заглушила мотор и выключила фары. Потом протянула руку к дверце.
Дверца распахнулась, Гленну вытащили из салона, и ее ноги повисли в нескольких дюймах над землей. Но и тогда она ничего не почувствовала — даже при виде налитых кровью глаз Киана.
— Почему бы не свернуть тебе шею, и делу конец?
— Не знаю.
Хойт первым добежал до них, но брат небрежным движением руки отбросил его в сторону.
— Нет. Не вини его. Не надо. — Гленна остановила Хойта, прежде чем он успел снова броситься на брата. — Пожалуйста, не надо. — Теперь она обращалась к Ларкину.
— Думаешь, это меня разжалобит?
— Нет. С какой стати? — Она смотрела прямо в глаза Киану. — Кинг принадлежал тебе. А я его убила.
— Это не она. — Мойра пыталась оттолкнуть руку Киана, но рука не сдвинулась ни на дюйм. — Нельзя ее винить.
— Пусть сама расскажет.
— Она не может. Разве ты не видишь, что ей больно? Она не позволила мне осмотреть ее, а
