отрежу поплавок лучом. Вам останется только поднять его наверх.
– Ладно, начнем по моему сигналу, – сказал Маккарти.
Он взялся за рычаг управления и повернул его в сторону. Гилкренски услышал, как по балластным бакам пошел сжатый воздух, вытеснявший из них воду. Субмарина дрогнула и слегка приподнялась, потащив за собой заскрежетавшее крыло.
– Уф, – выдохнул Маккарти, не снимая руки с рычага. – Чуть-чуть задели. Мария, можешь приступать.
– Только не смотрите прямо на луч… – начал Гилкренски, но было уже поздно.
В следующее мгновение робот выпустил лазер и вонзил его в стальную штангу, ослепив всех сидевших в субмарине обжигающе алым светом. Маккарти с проклятием отпрянул от иллюминатора и дернулся в своем кресле. Его рука все еще лежала на рычаге. Снова раздалось шипение, лодка рванулась кверху и напоролась на что-то с громким звуком, похожим на удар гонга.
– Тео! – воскликнула «Минерва». – У нас авария! Один из манипуляторов «Манты» попал под лазер. Кажется, я его повредила!
Маккарти протер глаза.
– Черт! Черт! Черт!
Он схватился на рычажки, управлявшие металлической рукой.
– Боже! Она перерезала гидравлический трос. Клещи держат самолет, и я не могу от него отцепиться!
Где-то за обшивкой субмарины вновь послышался тяжелый скрежет. «Манта», наполняя свои баки воздухом, продолжала подниматься вверх и все сильнее тянула правое крыло. Маккарти покрутил настройки, и шипение прекратилось.
На минуту наступила тишина.
– Не волнуйтесь, – сказал Маккарти. – Я могу отбросить руку, если понадобится. Все, что нам нужно, – это…
Раздался оглушительный хруст и грохот катящихся камней. Край обрыва, на котором держался гидросамолет, пополз вниз, треснул, развалился на тысячи частей и полетел в бездну, увлекая за собой груду искореженного металла с вцепившейся в него маленькой подводной лодкой.
21
Давление
Гигантская машина сорвалась с шельфа и, описав широкую дугу, рухнула в пропасть вместе с клубами ила. В субмарине все перевернулось вверх дном. Гилкренски сбросило с подушек перед иллюминатором, отшвырнуло к Маккарти и ударило о твердый потолок кабины. Джил вскрикнула. Маккарти, что-то промычав, распластался на пульте управления. Когда «Манта» сделала новый кувырок, Тео оказался внизу, а кричавшая Джил – сверху. Лодка теперь лежала на боку и продолжала все быстрее погружаться вниз, к неизбежной точке, где огромное давление воды должно было раздавить сферу, как яичную скорлупу.
Гилкренски услышал, как в обшивку что-то стукнуло. Снаружи пронеслось несколько больших камней и куски металла. Потом все затихло, и они стали плавно падать в бездну… Тео вскочил на ноги, опершись на то, что раньше было левым бортом.
– Мак! Мы должны отстегнуть манипулятор. Где рычаги?
Но Маккарти ничего не слышал. Он лежал на руках у сестры, и из раны на его лбу сочилась кровь.
– Джил! Ради Бога, вспомни! Мак сказал, что мы можем сбросить металлическую руку. Как это сделать?
– Я… я не знаю!
Корпус субмарины начал потрескивать. За бортом что-то грохнуло – это один из баллонов с воздухом лопнул от давления и взорвался, как граната. Гилкренски резко тряхнуло. Сколько еще сможет выдержать фюзеляж? Он взглянул на датчик глубины. Мелькавшие на нем цифры слились в сплошную полосу. Показания прибора менялись так быстро, что потеряли всякий смысл.
Боже милосердный! Неужели все так и кончится? «Мария, – мысленно крикнул он, – я сделал это для тебя!»
И вдруг он услышал женский голос, громкий и отчетливый:
– Тео, Тео? Ты слышишь?
– Я тебя слышу, Мария! Что мне делать?
– Доктор Пиггинс говорит, что…
За бортом что-то треснуло, и свет погас. Джил снова вскрикнула.
Господи помилуй!
Гилкренски с невероятной ясностью увидел весь ужас их положения. Они были всего лишь легким пузырьком воздуха в бескрайней бездне океана, мелким и ничтожным, как пылинка. Скоро этот пузырек лопнет, и они исчезнут навсегда.
– Джил? Ты здесь? Прости меня!
Он почувствовал, как Джил ищет его в темноте, обнимает за плечи и дышит в щеку. Потом она крепко сжала его в объятиях и залилась слезами.
– Боже мой, Тео! Я думала, у нас все будет по-другому. Я хотела…
В иллюминаторах снова вспыхнул ослепительно алый свет. За обшивкой послышался громкий хруст, и
