устроенном в щели между камнями, или бумажный шорох крыльев летучей мыши, кружившей в небе.
Киан мог слышать то, что не слышали другие.
Он чувствовал запахи людей — соль на коже, густой аромат крови, струящейся по жилам. Жажда никогда не покидала его — потребность охотиться, убивать, пить кровь.
Вкус горячей, свежей крови во рту и в горле. Ее жизненная сила, которой не хватало в свиной крови из пластиковых пакетов. Горячая — он хорошо помнил первый вкус крови, — всегда горячая. Согревавшая то, что было холодным и мертвым, и на мгновение вдыхавшая жизнь — или ее тень — в этот холод и тлен.
Так приятно иногда об этом вспоминать. Приятно вспоминать то, чему он противопоставил собственную волю. Но главное — помнить, что именно крови жаждут те, против кого он сражается.
Людям не понять его. Даже Блэр, которая знает о вампирах больше других.
И все-таки они будут сражаться, будут умирать. А на их место придут другие и тоже будут сражаться и умирать. Конечно, некоторые побегут — без трусов не обходится ни одна битва. Другие же онемеют от страха и замрут на месте, ожидая смерти, словно кролики в лучах фар.
Но большинство не покинет поля боя, не спрячется, не окаменеет от ужаса. Долгие годы наблюдая за жизнью и смертью людей, Киан понял: когда отступать некуда, они бьются, словно демоны.
Если люди победят, появится огромное количество песен и легенд. Через много-много лет старики будут сидеть у камина и рассказывать внукам и правнукам о славных деньках, демонстрируя боевые шрамы.
А кто-то будет просыпаться в холодном поту, вновь и вновь переживая во сне ужас войны.
А что ждет его, если он останется в живых? Дни славы или ночные кошмары? Ни то, ни другое, потому что в нем слишком мало человеческого, и он не станет тратить время на то, что ушло навсегда.
А если верх возьмет Лилит — ну что ж, настоящую смерть можно отнести к ощущениям, которые он еще не испытывал. И это может быть интересно.
Острый слух Киана уловил звук шагов на каменных ступенях. Шаги Мойры — ее походку он знал так же хорошо, как и запах.
Киан хотел было скрыться в тени, но потом отругал себя за трусость. Она всего лишь женщина, всего лишь человек. И никем иным для него быть не может.
Когда Мойра вышла наружу, он услышал вздох, словно новоиспеченная королева сбросила с себя огромный груз. Подойдя к парапету, девушка откинула голову назад и закрыла глаза. Она вдыхала ночной воздух полной грудью.
Лицо девушки раскраснелось, но под глазами залегли тени усталости.
Из ее длинных волос служанки заплели несколько тонких косичек, украшенных золотистыми нитями, которые поблескивали в струящемся каштановом водопаде.
Киан заметил то мгновение, когда она почувствовала, что рядом кто-то есть. Плечи ее вдруг напряглись, рука скользнула в складки платья.
—Если у тебя там дротик, — сказал Киан, — то ты даже не успеешь направить его на меня.
Плечи Мойры остались напряжёнными, но рука опустилась, и девушка повернулась к нему.
—Я тебя не видела. Хотела подышать свежим воздухом. Внутри так жарко, а я слишком много выпила.
— Скорее мало съела. Я оставлю тебя, наслаждайся.
— Не уходи. Всего минутка, и этот чертов воздух будет целиком и полностью твоим — я скоро вернусь обратно.
Киан внимательно посмотрел на ее лицо, заглянул ей в глаза и понял, что маленькая королева действительно на грани обморока.
—А ты поднялся сюда для философских размышлений? Никак не могу понять, что лучше для серьезных мыслей: открытое место вроде этого или замкнутое пространство? Наверное, у тебя много мыслей — судя по тому, сколько всего ты повидал.
Мойра покачнулась, и Киан схватил ее за руку. И тут же отпустил. Она рассмеялась.
—Ты так стараешься не дотрагиваться до меня, — заметила она. — За исключением тех случаев, когда спасаешь меня от смерти или от раны. Или случайно сталкиваешься со мной во время занятий. Мне это кажется интересным. В тебе много интересного, да?
— Нет.
— За исключением одного раза, — продолжала она, не обращая внимания на его ответ, и шагнула ближе. — Тогда ты прикоснулся ко мне как мужчина. Руками и губами. Я долго размышляла над этим.
Киан хотел было отступить, но, осознав, что Мойра может расценить это как трусость, разозлился.
— Нужно было преподать тебе урок.
— Я ученый, и мне нравится учиться. Преподай мне еще один.
— Это глупо. Вино затуманило твой мозг. — Киана раздражал собственный тон, напряженный и высокомерный. — Возвращайся, и пусть служанки уложат тебя в постель.
— Затуманило. Завтра я буду жалеть, но это будет завтра, правда? Боже, какой сегодня был день! — Она медленно повернулась, и ее юбка скользнула по камням. — Неужели только сегодня утром я шла к камню? Просто невероятно. У меня такое чувство, что я весь день таскаю с собой этот меч, да еще вместе с камнем. Теперь я их откладываю — до завтра. Откладываю. Я и вправду пьяна, и что с того?
Мойра еще ближе подошла к Киану, но гордость не позволила ему отступить.
— Я надеялась, что ты сегодня потанцуешь со мной. Надеялась и представляла, что я буду чувствовать, когда ты прикоснешься ко мне — не в бою, не из вежливости и не по ошибке.
— У меня неподходящее настроение для танцев.
— О, тебе так трудно угодить. — Она так внимательно разглядывает его лицо, подумал Киан, словно это страница книги. — Мне тоже. Я разозлилась, когда ты поцеловал меня. И немного испугалась. А теперь не злюсь и не боюсь. Мы поменялись местами.
— Теперь это было бы не только глупо, но и смешно.
— Тогда докажи. — Мойра подошла вплотную к Киану и подняла к нему лицо. — Преподай мне еще один урок.
Вряд ли его ждет проклятие. Он уже давно проклят. В его порывистых движениях не было ни нежности, ни ласки. Киан резко дернул Мойру к себе, так что ее ноги едва не оторвались от каменного пола, и быстро поцеловал ее.
Ее теплые губы пахли вином. Киан почувствовал безрассудство Мойры, которого он никак не ожидал от нее. И понял, что совершает ошибку.
Мойра ждала его. Пальцы перебирали его волосы, губы жадно приоткрылись. Она не прильнула к нему, уступая, и не дрожала под его напором. Она жаждала большего.
Желание когтями раздирало его плоть — еще один демон, посланный ему на погибель.
Мойра удивлялась, почему воздух между ними не задымился и они оба не запылали, словно факелы. Огонь бурлил в крови, проникая до самых костей.
Как же она жила, не зная этого чувства?
Жар не погас, остался внутри, даже когда Киан отпустил ее и отстранился.
— Ты почувствовал? — Ее шепот был полон удивления. — Ты почувствовал?
Вкус ее губ не покидал Киана, и он всем своим существом желал ее. Поэтому он ничего не ответил — вообще не произнес ни слова. Просто ускользнул в темноту и исчез, прежде чем она успела вздохнуть.
5
Мойра проснулась рано, бодрая и полная сил. Весь предыдущий день она чувствовала на себе
