Это слишком мало для меня.
— Большего у нас быть не может.
— Может. Лилит любила свое творение — я видела. Ты меня любишь, и я тебя тоже. Чувство не исчезнет, если я изменюсь.
— Ты ничего об этом не знаешь.
— Знаю. — Она схватила его за руку, не давая подняться с кровати. — Я обо всем читала. Разве мы сможем отвернуться друг от друга и жить дальше? Почему я должна выбирать смерть на поле боя, а не от тебя? Если ты меня изменишь, это даже не будет смертью.
Киан выдернул руку, вздохнул. С нежностью, которой не было в его глазах, он сжал ладонями лицо Мойры.
— Я не сделаю это ни за что на свете.
— Если ты меня любишь...
— Жалкая женская уловка. Недостойная тебя. Если бы я любил тебя меньше, то сделал бы то, о чем ты просишь. Однажды я уже так поступил.
Он подошел к окну. Занималась заря, но задергивать занавески не было нужды. Рассвет принес е собой дождь.
—Когда-то, давным-давно, я любил женщину. А она любила меня — или того, кем меня считала. Я изменил ее, потому что не хотел с ней расставаться. — Киан повернулся к Мойре, которая беззвучно плакала, стоя на коленях на кровати. — Она была красива, забавна, умна. Я подумал, что мы станем хорошими партнерами. И стали — почти на десять лет, пока между нами не вспыхнула ссора.
— С нами такого не случится!
— Она убивала в два раза чаше меня. Больше всего ей нравились дети. Она по-прежнему была очаровательна. Но, превратившись в вампира, она стала использовать свое обаяние, чтобы заманивать малышей.
— Я никогда не смогу...
— Сможешь, — перебил он. — И, скорее всего, будешь поступать именно так. Я не могу превратить самый яркий свет моей жизни в чудовище. Нет, ты никогда не станешь такой, как я.
— Но я не вижу в тебе чудовища.
— Я снова стану им, если сделаю это. Ты не останешься прежней, Мойра. Хочешь, чтобы меня опять прокляли?
Она закрыла руками глаза.
— Нет, нет. Тогда останься. — Она опустила руки. — Останься со мной, и пусть все будет так, как сейчас. Или возьми меня с собой. Когда Гилл будет спасен, я могу оставить страну на дядю или.
— И что дальше? Жить со мной в полутьме? Я не могу подарить тебе детей. Я не могу подарить тебе настоящую жизнь. Что ты будешь чувствовать через десять или через двадцать лет, когда ты начнешь стареть, а я по-прежнему буду молод? Когда ты посмотришь в зеркало и увидишь на своем лице морщины? Мы уже украли у судьбы эти недели. Тебе должно их хватить.
— А тебе?
— Это больше, чем я когда-либо имел или надеялся иметь. Я не могу стать человеком, Мойра, даже для тебя. Но я могу страдать, и сейчас ты причиняешь мне боль.
— Прости, прости. Внутри у меня как будто все сжалось. Сердце, легкие. Я знаю, что не имела права просить тебя. И знала, что нельзя было делать этого. Это эгоизм. И слабость, — добавила она. — Хотя я поклялась, что больше не буду слабой. Подобного больше не случится. Не знаю только, сможешь ли ты меня простить.
Киан снова подошел к ней, снова сел рядом.
—Женщина, которую я превратил, до самого последнего момента не знала, кто я. Иначе она с криком убежала бы от меня. Ты знаешь обо мне все. Ты просила, потому что ты человек. Если мне не нужно извиняться за то, кто я есть, тебе тоже не нужно просить прощения за то, кто ты.
19
Почти весь день Мойра вместе с Гленной лепила и заколдовывала зажигательные ядра. Каждый час в башню приходили два или три человека, забирали готовые ядра и складывали их в пирамиды снаружи.
— Никогда бы не подумала, — сказала Мойра после четырех часов работы, — что магия может быть скучной и утомительной.
— Хойт сказал бы, что то, чем мы занимаемся, скорее наука, чем магия. — Гленна вытерла ладонью вспотевшее лицо. — И то и другое может быть чертовски скучным. Твоя помощь очень кстати — так мы сэкономим время и значительно пополним наш арсенал. Хойт весь день просидит с Кианом над картами.
— Наверное, это так же скучно.
— Гораздо скучнее.
Гленна снова прошлась вдоль ряда затвердевших шаров; вытянув руки и устремив на них взгляд, она читала заклинания. Со своего места за столом Мойра видела, что постоянное обращение к магическим силам не проходит для нее даром.
Тени под зелеными глазами Гленны с каждым часом, казалось, становились все темнее. И каждый раз, когда кровь отливала от ее раскрасневшихся от жары щек, кожа выглядела все более бледной и тонкой.
— Тебе нужно хоть немного отдохнуть, — сказала Мойра, дождавшись, пока Гленна закончит. — Выйди на улицу, поешь.
— Хочу закончить эту партию, но сначала давай сделаем небольшой перерыв. — Она подошла к окну и высунулась наружу, чтобы вдохнуть свежий, прохладный воздух. — Ух ты! Ну и зрелище. Посмотри, Мойра. Драконы кружат над шатрами.
Мойра подошла к ней, чтобы полюбоваться драконами; большинство животных были с седоками, которые обучали их по команде поворачивать или пикировать. Быстро учатся, подумала Мойра, наблюдая за красочным спектаклем, который разыгрывался в подернутом дымкой небе.
— Наверное, тебе хочется нарисовать это или хотя бы сделать набросок.
— Впечатлений от того, что я видела за несколько последних месяцев, мне хватит лет на десять. Так что работы будет достаточно!
— После сражения ты вернешься домой. Я буду очень скучать по тебе.
Гленна обняла Мойру за плечи и поцеловала в макушку.
— Ты же знаешь, что мы обязательно вернемся, если возможно. Навестим тебя. У нас есть ключ, мы знаем, где находится Пляска Богов, и если то, что мы здесь совершим, не поможет получить благословение богов, я не знаю, что им еще от нас нужно.
— Да, конечно. Несмотря на все ужасы последних месяцев, я столько всего обрела. Ты, Хойт, Блэр. И...
—Киан.
Мойра не отрывала взгляда от драконов.
— Он не вернется — ни с благословения богов, ни без него.
— Не уверена.
— Не вернется. Даже если у него будет такая возможность, он не вернется ко мне. — Маленькая смерть, подумала Мойра. Каждый день, каждый час. — Я всегда это знала. Желание не силах изменить ход событий. Так сказала Морриган, когда говорила о времени знания. О том, чтобы я прислушивалась к разуму и сердцу. Но мои разум и сердце знают, что мы не можем быть вместе. Попытка что-то изменить станет гибельной для нас обоих. Я пыталась отрицать это, унизив себя и причинив страдания Киану.
