Мистер Мэрфи продолжил описывать, как он и его товарищи по плаванию были переправлены на «Дрезден», который, по крайней мере один раз едва избежав опасности, прибыл в Сен- Жан-де-Лю на западном побережье Франции, проделав путь длиной 8 тысяч километров. В конце концов он и фотограф Шерман через Испанию и Португалию вернулись в Нью-Йорк.
Глава 19
ЧУДОМ ИЗБЕЖАВ ГИБЕЛИ
Получив наш первый и единственный запас припасов от «Альстеруфера», мы поплыли на восток, чтобы исследовать трассу Кейптаун – Фритаун, а также танкерные коммуникации между нефтеочистительными заводами в Вест-Индии и Фритауном. «Альстеруфер» снабдил нас новым самолетом, продуктами, боеприпасами, добавил матросов и помимо всего прочего передал нам почту – первую и единственную почту, которую мы получили за все время своих операций. Также мы взяли на борт троих новых призовых офицеров. Первый до недавнего времени работал в берлинском отделении Трудового фронта. Этот симпатичный пожилой господин не видел моря восемь лет и не находил ничего особенного в том, чтобы появляться в кают-компании в шлепанцах. Я отослал его домой, к нашему обоюдному облегчению. Второй, подорвавшийся на мине при вторжении в Норвегию, был частично годен для службы – при условии, что будет беречь голову от сильного солнца; в связи с этим не вызвало ни малейшего сомнения, насколько он был бы полезен в тропиках – в очередной раз отличился отдел по распределению офицерских кадров. С этим мы тоже расстались. Третьего я сохранил, это был хороший выбор.
В пути мы начали превращать корабль в голландский теплоход «Брастаги», дошли даже до того, что выкрасили в желтый цвет надстройки, но сильное волнение моря заставило нас прервать работу, и только в июне корпус получил должную светло-серую окраску, которая, как мы уже знали из встреч с британскими судами, была не так заметна ночью.
Хотя команда авиамехаников не получила никаких инструкций относительно своего нового самолета, им удалось собрать один из «Аркадо-196», доставленных «Альстеруфером». 1 мая он совершил первый полет, чтобы разведать облако дыма. Летчик сообщил, что облако исходит от корабля, который направляется на юго-восток. Мы шли на всех парах до полудня, однако его так и не заметили, и самолету пришлось вылететь еще на одну разведку. Из очередного донесения Буля следовало, что корабль изменил курс, а мы сами не были достаточно быстры, чтобы догнать его. Новый самолет оказался гораздо более ценным, чем его предшественник. Главное его преимущество заключалось в маленьких размерах, что облегчало его спуск на воду, а также в более высокой скорости и коротком взлете.
4 мая мы встретили «Бабитонгу», замаскированную под голландский пароход «Яспара»; как и «Дрезден», он был отправлен из Сантоса к нам в помощь. Я отослал «Бабитонгу» ждать в точке с координатами 30° южной широты, 15° западной долготы. 13 мая мы достигли трассы Кейптаун – Фритаун, на которой больше года назад заявили права на свою первую жертву – «Сайентиста»; похоже, он приносил нам удачу. Неподалеку от того места, где он был затоплен, показалось другое судно.
– Оно похоже на датчанина класса Марска, – сказал я. – Посмотрим, сможем ли мы обойтись без пушек.
Сигнальщик просигналил ему: «Что за судно? Не пользоваться радиосвязью. Немедленно застопорить ход».
Задвижка сигнального фонаря протрещала послание, но никакой реакции не последовало.
– Разбудите его прожектором, – приказал я. – Не хочу стрелять, если могу этого избежать.
Прожектор также не вызвал никакого отклика. Тщетно вызывая судно в течение десяти минут, я потерял терпение и приказал пустить снаряд над его носовой частью. Корабль сразу же повернул и попытался спастись бегством, поэтому я приказал Кэшу расстрелять радиорубку. Первый же залп вызвал на борту пожар, и через полчаса корабль затонул. Мы подобрали уцелевших из воды и ушли на полном ходу.
Наша последняя жертва оказались не датской, а британской; это был пароход «Рабаул», водоизмещением 5618 тонн, принадлежавший судовой компании «Карпентер оверсиз», приписанный к порту Сува на Фиджи и направлявшийся в Кейптаун с углем и штучными товарами. Допрос выявил причину такой необычной небрежности в его поведении. Вахтенному офицеру было шестьдесят четыре года; потревоженный нашим вызовом, он просто перешел на дальний конец мостика, полагая, что другой парень в конце концов откажется от своих требований.
17 мая мы проникли в самую глубину морских трасс, которые в соответствии с захваченной английской картой были доступны для судов на пути между Кейптауном и Фритауном. Следуя привычке, приобретенной нами в Индийском океане, мы остановили машины и дрейфовали, сберегая топливо. После вечерних песен и последних порций спиртного на корабле установился покой. Ярко светила луна, и видимость была хорошей. Я подумал, что если что-нибудь подвернется, то от нас не ускользнет.
Вскоре сначала один, потом два горба появились на горизонте и выросли в два больших черных корабля, следующих в кильватере друг за другом. Рулевой и сигнальщик доложили о них почти одновременно. Я полусонный стоял на мостике и, едва до меня дошло сообщение, объявил тревогу. Корабли направлялись прямо к нам.
Если и были какие-то иллюзии, что перед нами два больших торговых судна, они быстро рассеялись. Мы вскоре четко увидели треугольные силуэты боевых кораблей, следующих в сомкнутом строю кильватерной колонны на скорости 14 узлов между нами и луной. К счастью, луна светила прямо на нас, делая наш корабль трудно различимым; опасно, когда луна у вас за спиной. Пока мы шли малым ходом на машинах, стараясь, чтобы не были видны искры, и постепенно разворачивались к правому борту противника, силуэты проступили еще более отчетливо. Один из них выглядел как мощный корабль, другой неясно вырисовывался как гигантский прямоугольник – авианосец!
– Это не крейсер, – воскликнул я, – это линкор класса «Нельсон»!
Я с трудом разглядел характерный нос с тройными орудийными башнями. В этот момент на мостике появился запыхавшийся капитан 3-го ранга Лорензен. В его обязанности входило аккуратно записывать все приказы, отдаваемые в бою, для включения в последующий отчет. Ему пришлось подождать несколько секунд, пока его глаза привыкнут к темноте, но, как только он разглядел корабли перед нами, он сразу понял, что это означает.
– Их там два, господин капитан, – выдохнул он, – и будь я проклят, если один из них не авианосец!
Несмотря на серьезность положения, я с трудом мог удержаться от смеха и заметил:
– Действительно, Лорензен, от вас ничто не ускользает, не так ли?
В это время захрипела переговорная трубка из машинного отделения:
– Что там у вас происходит на мостике? Похоже, перед нами два корабля. Вы что, не собираетесь их атаковать?
– Эти два корабля, – ответил вахтенный офицер, – линкор и авианосец.
Корабли противника приближались стремительно, если бы мы не двигались, то они протаранили бы нас. Но вдруг корабли изменили курс и прошли у нас за кормой; никто не осмеливался дышать, время, казалось, остановилось, пока мы ожидали, что они снова изменят курс и направят на нас прожекторы. Однако ничего подобного не случилось. Расстояние между нами было не большее 7 тысяч метров, и в свои бинокли мы могли видеть волну от форштевня линкора. Один снаряд из его 16-дюймовых орудий оставил бы от нас лишь атомы. Мы по-прежнему не решались на полный ход из опасения выдать наше положение искрами, но мало-помалу увеличили скорость и слегка отвернули в сторону. Наконец оба корабля исчезли за горизонтом. Я обратился к экипажу по внутренней системе связи:
– Внимание всем постам! Оба боевых корабля противника сейчас едва видны даже в лучшие ночные бинокли.
Откуда-то из темноты донесся голос записного судового остряка:
– Тогда они должны на мостике пользоваться дневными биноклями, чтобы видеть еще меньше!
Наше напряжение разрядилось взрывом хохота, который пронесся по кораблю.
Мы все еще не отдышались, когда внезапно из трубы вырвался столб пламени, осыпав корабль дождем искр. Раздался вопль: «Остановить обе машины!», но даже когда это было сделано, искры продолжали вылетать из трубы, и мы, затаив дыхание, попеременно глядели то на искры, то в направлении противника. Все, слава богу, было в порядке.
На следующее утро, в воскресенье, горизонт был чист. Я приказал стирать и чинить обмундирование и
