Хранителя.
«Ничего не изменилось, — сказал он сам себе. — Кто бы ни стоял за этим подлым поступком и каков бы ни был его замысел, надо делать то, ради чего я здесь. Я должен последовать указаниям Орина и найти противоядие. Времени осталось совсем мало!»
Роуэн вытащил из кармана хрустальный кувшинчик, который дал ему Джон. Прелестный сияющий сосуд — пока что, увы, пустой. Ему еще предстоит наполниться эликсиром, который спасет жизнь Джиллер.
Крепко сжав кувшинчик в руке, Роуэн тихим голосом произнес стихотворение Орина:
— Какая-то абракадабра, — заметил Морелюб.
— Это же слова Орина, — сурово сказала Ясинка. — Это тайные слова. Никто другой и не должен их понимать. Тысячу лет они были скрыты от людей. Да и сейчас не следовало бы разгадывать их смысл. Так было всегда.
Угрюм призадумался.
— Первые строчки понятны, — наконец проговорил он. — Но дальше… «горсть серебристой глубины»…
— Дальше тоже все ясно, — поспешно вставил Морелюб. — Надо взять пригоршню воды из морских глубин.
— Да первые три строчки любой ребенок разгадает, — презрительно хмыкнула Ясинка. — Дело совсем не в этом.
Дрожащими пальцами Роуэн открутил крышку кувшинчика. «Я не стану слушать их споры, — приказал он сам себе. — Надо думать только о том, что я делаю. Сперва надо добыть воду. Так вперед!» И он двинулся прочь от кандидатов, направляясь к прибрежным скалам, едва различимым в дымке из брызг.
— Подожди, Оракул из Рина, — окликнула его Ясинка.
Но Роуэн не остановился. «Ты, Ясинка, надеешься, что у меня ничего не выйдет, — сердито подумал он. — Ты уже пробовала меня отговорить. И не надейся. Ничего у тебя не получится». Он добрался до скал и принялся осторожно спускаться к воде.
И вот тут-то в одно мгновение его злость испарилась, и Роуэн понял, как опасно то, что он задумал. Волны с бешеной силой бились о скалы, разлетаясь облаками брызг и клочьями пены. Тяжелые сапоги Роуэна скользили на мокром гладком камне. Ему казалось, будто он идет по льду. А когда Роуэн подобрался поближе к воде, ледяные струи ударили ему в лицо и ослепили его, так что он больше ничего не видел.
Накатила новая волна, и нога Роуэна соскользнула вниз. Вскрикнув, он безуспешно попытался удержать равновесие. Мир стремительно опрокинулся и…
Шесть крепких рук вцепились в него и вытянули на безопасное место. Роуэн обернулся и посмотрел в лица Ясинки, Морелюба и Угрюма, которые глядели на него очень серьезно. Роуэн не мог унять дрожь. Если бы он упал вниз, то неминуемо разбился бы о камни и волны утащили бы его в бушующее ледяное Море.
Однако все трое кандидатов бросились ему на помощь. Значит ли это, что он ошибся и среди них нет врага? Или он просто должен умереть не сейчас? Может быть, кто-то хочет, чтобы он был жив и тратил впустую бесценное время, пока наконец Хранительница не покинет берега жизни, и тогда Кристалл померкнет навсегда?
Роуэн моргнул, глядя на расплывающиеся лица, и вытер глаза.
— Спасибо, — еле слышно проговорил он.
— Твоя обувь, Роуэн, не подходит для скалолазания, — улыбнулся Морелюб.
— Я же просила тебя подождать, — строго заметила Ясинка. — Лезть в эти опасные воды должен был кто-то из нас — если в этом вообще есть необходимость.
— Я попросил вас помогать мне, — слабо оправдывался Роуэн, — но я вовсе не имел в виду, чтобы вы рисковали жизнью.
— Жизнь одного из нас ничего не стоит, — твердо сказала Ясинка. — Но если погибнешь ты, погибнет весь наш народ.
Морелюб кивнул.
— Дай мне кувшинчик, и я достану воды, — предложил он. — У нас мало времени.
Угрюм открыл рот и хотел было что-то сказать, но передумал. Его взгляд — необычно рассеянный для водяного человека — скользнул с лица Роуэна на бурлящую воду.
— В чем дело? — спросил Роуэн.
— Я… я не думаю, что в стихотворении говорится об этой воде, — сказал Угрюм. — По-моему, нам надо искать ее в другом месте.
Остальные изумленно на него уставились.
— Глубина — в Море, — возразила Ясинка.
— И Море серебристо блестит на солнце, — добавил Морелюб.
Угрюм покачал головой.
— Слова «серебристая глубина» тихи, спокойны и полны таинственности, — проговорил он. — А в этом месте Море всегда бушует. Волны борются друг с другом и разбиваются в пену. Вряд ли Орин назвал бы эти воды серебристой глубиной.
— Откуда тебе знать, о чем думал Орин? — фыркнула Ясинка.
Угрюм посмотрел себе под ноги и ничего не ответил.
Роуэн прикусил губу и медленно закрутил серебряную крышку кувшинчика. Он сразу понял, что Угрюм прав. И как противно было вспоминать о собственной глупости! Он позволил себе поддаться гневу и совсем позабыл, что водяные люди хитроумны, а Орин — более всех. Только в отчаянии можно было поверить, что у первой загадки такое простое решение. Роуэн действовал до того безрассудно, что чуть не расстался с жизнью, — и все впустую!
«Я должен поступать осторожнее, — подумал он. — Нельзя поддаваться страху. Если я не буду таким же хладнокровным, как эти водяные люди, я никогда не сумею их перехитрить».
Роуэн глубоко вздохнул.
— Как ты считаешь, Угрюм, что такое серебристая глубина? — спросил он.
— Не знаю, — тихо проговорил Угрюм. — Но она должна быть где-то здесь, на острове или вблизи него. Ведь именно здесь Орин приготовил зелье.
— Тогда будем искать, пока не найдем. — Роуэн засунул кувшинчик в карман и огляделся.
Скалистый берег, бушующие волны, редкая поросль травы, густой непроходимый лес… «С чего мы начнем?»
— С чего мы начнем? — вслух повторил он свой вопрос.
— Остров для нас как незнакомые воды. — Громкий голос Морелюба перекрыл шум волн. — Здесь бывает только Хранитель. Но я часто плавал вокруг острова. На той стороне — ее из города не видно — есть
