– Я все слышала! Арлен регулярно фехтует! У него четыре раза в неделю мастер-класс! Тебе нельзя встречаться с ним на дуэли!
– Ты собрала вещи? – спросил Гаррик, словно не слыша ее испуганных возгласов. В висках у него стучало. Конечно же, он должен прийти на дуэль, но вот как ему остаться в живых?
– Вещи? – недоуменно переспросила она, словно он попросил ее встать на голову.
– Я отвезу вас с Анной в Фовей.
– Я никуда не поеду! Он убьет тебя! – бросилась она к нему.
Анна осталась сидеть на кровати, внимательно прислушиваясь к каждому слову.
– Я прекрасно владею шпагой, – солгал Гаррик.
– Неужели на Барбадосе ты занимался фехтованием? – съязвила Оливия. – Не смей мне лгать, Гаррик!
Схватив ее за руку, он тихо сказал:
– Оливия, успокойся. Тебе нужно подумать об Анне.
От этих слов она разом обмякла и произнесла:
– Если ты хочешь, чтобы мы с Анной уехали, то должен уехать вместе с нами. Я не могу оставить тебя здесь на растерзание Арлену.
Она всхлипнула.
– Оливия, я не трус! – решительно заявил Гаррик. – Пусть Арлен убьет меня, если так суждено. Но вас с Анной я должен защитить. А значит, вы должны немедленно покинуть Корнуолл.
– Нет! – пронзительно вскрикнула она, вырываясь из его объятий. – Я никуда без тебя не уеду!
– И как ты не поймешь? – в отчаянии вскричал Гаррик. – Я не могу бежать вместе с вами, поджав хвост, словно побитая собака!
– Сейчас не время для демонстрации своей гордости, черт побери! – сквозь слезы проговорила Оливия.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Десять лет назад ты сбежал от семьи. И все это время убегаешь от самого себя. Так почему же теперь в тебе вдруг заговорила гордость и ты решил драться на дуэли? А ты подумал, что буду делать я, если тебя убьют?
Ее слова ранили больнее, чем шпага Арлена. Правда часто бывает жестокой. Но у него не было времени пускаться в пространные объяснения.
Он повернул Оливию к себе лицом и тихо спросил:
– Ты снова что-то видела? Ты видела мою смерть?
– Ничего я не видела! И вообще я ничего не чувствую в таком состоянии! Мне страшно! Гаррик, я так тебя люблю! Я не переживу, если ты погибнешь!
Гаррик притянул ее к себе и заключил в объятия.
– Прошу тебя, постарайся меня понять, – прошептал он, прижимая ее к своей груди. – Нам сейчас надо действовать заодно. Пусть я умру, зато вы с Анной обретете свободу. Позволь мне отвезти вас обеих в Фовей. – Он на мгновение закрыл глаза, наслаждаясь близостью любимой женщины. – Но ждать меня в Кале не надо.
– Нет, – прошептала она, крепко обнимая его. – Нет, Гаррик, я тебя не оставлю!
Из ее глаз градом покатились слезы. Впрочем, и по его щекам скатились соленые капли, ибо он почти не сомневался в своей гибели. Он знал, что не победит такого искусного фехтовальщика, каким был Арлен. И он сам, и Оливия отлично понимали, что Арлен с самого начала стремился убить его, жаждал этого еще одиннадцать лет назад, и с той поры желание только усилилось, подобно выдержанному вину.
– Я тоже люблю тебя, – прошептал Гаррик. – Но если завтра мне суждено умереть, ты-то не должна оставаться пленницей этого мерзавца до конца своих дней! Позволь мне освободить тебя, Оливия! Тебя и Анну.
Она только плакала, качая головой и шепча, что не оставит его одного. Он гладил ее по голове, пытаясь утешить и убедить в своей правоте. Ненароком бросив взгляд на Анну, Гаррик увидел, что девочка молча плачет. Он тотчас одной рукой обнял девочку за плечи.
– Не плачь, Анна, все будет хорошо.
Оливия тоже обняла дочь и попросила:
– Не плачь, детка. Лучше расскажи, что ты чувствуешь, что видишь.
– Кровь, мамочка, – опустила голову Анна. – Очень много крови…
У нее задрожал голос, и она замолчала.
– А что еще? – Оливия нервно сжала руки дочери.
Анна молчала, глядя на мать невидящими глазами.
– Анна! Прошу тебя!
Но девочка ничего не говорила, и Гаррик мрачно произнес:
– Наверное, нам не нужно этого знать.
