горло.
– Он наверху, в своей бывшей комнате.
Гаррик повернулся было к лестнице, но тут к нему бросилась графиня. Вся заплаканная, она едва держала себя в руках. Обняв ее за плечи, Гаррик мягко спросил:
– Что с вами, матушка?
При виде ее явных страданий в нем закипел гнев. Он должен немедленно вывести мошенника на чистую воду! Этот негодяй вознамерился получить титул и состояние Стэнхоупов!
Вытирая покрасневшие от слез глаза, графиня осипшим голосом прошептала:
– Гаррик, Лайонел вернулся… Так же внезапно, как и исчез когда-то… Это чудо! – Она не выдержала напряжения и громко разрыдалась.
Гаррик был до глубины души поражен материнскими слезами и просто не знал, что делать.
– Мама, прошу тебя, ступай к себе и отдохни. Мы с отцом разберемся с этим человеком, называющим себя моим братом и твоим сыном.
Графиня кивнула и, уходя, тихо добавила:
– Я, как и твой отец, уверена, что это он, Лайонел…
Когда она ушла, Гаррик повернулся к отцу и гневно сказал:
– Это бесчестно! Зачем вы поощряете в ней бесплодные надежды?
– В данном случае обмануть графиню невозможно.
– Интересно почему?
– Она его мать, – просто ответил граф. – Ни одна мать не может не узнать собственного сына.
Гаррик остановился перед дверью комнаты, где Лайонел жил ребенком. С того самого дня, когда он трагически исчез, эта комната была закрыта. В ней все осталось так, как было при нем. Раз в год прислуга тщательно наводила там порядок.
Сердце Гаррика бешено колотилось от волнения, вызванного известием о неожиданном воскрешении брата.
Наконец он решился и постучал. Дверь оказалась незапертой и тут же распахнулась. Приготовившись увидеть обманщика, Гаррик остолбенел, увидев сидевшего на постели человека.
– Гаррик! – радостно воскликнул тот, оборачиваясь к вошедшему.
Гаррик потерял дар речи. Лайонел!
Поднявшийся ему навстречу молодой мужчина оказался точно таким, каким должен был стать Лайонел в этом возрасте. Сходство было потрясающим! Гаррик пришел в замешательство.
Лайонел нерешительно приблизился, потом сказал, улыбаясь:
– Гаррик, ты смотришь на меня так, словно перед тобой не человек, а привидение.
С трудом переведя дыхание, Гаррик еле выдавил:
– Боюсь, передо мной действительно привидение.
Нет, это не Лайонел! Но откуда же такое поразительное сходство? А может, ему это только кажется?
Впрочем, прошло слишком много лет, чтобы судить с полной уверенностью…
– Нет, я не привидение, – снова улыбнулся Лайонел. – Но твои чувства вполне понятны.
Он протянул руку, словно собираясь похлопать Гаррика по плечу, но тот резко отшатнулся, закипая от ярости и пережитого шока.
– Ты действительно не привидение. Ты – самозванец! – рявкнул он, пристально глядя на незнакомца. – Ты не мой брат! Если бы он был жив, то вернулся бы домой много лет назад, а не сейчас!
Человек, выдававший себя за Лайонела, помрачнел и сказал, не спуская глаз с Гаррика:
– Неужели ты возненавидел меня за эти годы? Я не мошенник и не виню тебя за то, что ты не узнал во мне брата. Окажись я на твоем месте, поступил бы точно так же…
– Но ты не на моем месте! – резко осадил его Гаррик. – Ты вломился в дом моего отца и нагло заявил, что ты и есть его давно оплаканный старший сын! Где же ты был все эти четырнадцать лет?
Лайонел сунул руки в карманы панталон и задумчиво проговорил:
– Выслушай меня, хотя бы раз… Когда-то ты с радостью слушал все мои рассказы, помнишь?
Гаррик вздрогнул словно от удара. В детстве он беспрекословно подчинялся любимому старшему брату и следовал за ним повсюду, как верный пес.
– Меня никто не похищал, – решительно произнес Лайонел, сверкая синими глазами, – поэтому и выкупа никто не требовал.
– Что-то я тебя не понимаю, – неуверенно пробормотал Гаррик, чувствуя, как в его душе зарождается страх.
– Я просто убежал из дома, – пояснил брат и, помолчав, добавил: – Ты что же думал, тебе одному опротивела тирания отца? Ах да, я же был его любимчиком и потому не мог позволить себе поступить не так, как считалось правильным! Но ведь отец любил меня только потому, что я умел подлаживаться под его суровые и порой бессмысленные требования, а не за то, каким я был на самом деле. С каждым днем для
