Подхватив юбки, она сбежала по лестнице, едва касаясь ступенек. И остановилась как вкопанная.
Джек разговаривал с ее отцом и Люком. Ощутив присутствие Кэндис, он повернул голову. Их взгляды встретились.
Только сейчас Кэндис заметила мрачного Марка, стоявшего позади отца и Люка. Не сводя с Джека ненавидящего взгляда, он держал руку на рукоятке револьвера.
– Надо его вздернуть, и нечего с этим тянуть! – заорал Марк.
Джек стоял перед тремя мужчинами, и на его лице не дрогнул ни один мускул.
– Я пришел за своей женой и ребенком, – тихо сказал он.
– Нам чертовски хорошо известно, зачем ты сюда явился! – выкрикнул Марк. – Ты погубил мою сестру, и я прикончу тебя за это!
– Остынь, Марк! – отрывисто бросил Люк. Кэндис кинулась к мужу и прижалась к нему.
– Марк, прекрати! – с отчаянием воскликнула она. – Пожалуйста, прекрати это безумие. К чему вся эта ненависть? Я уеду с Джеком, но не хочу терять брата.
– Тебе следовало убить себя, прежде чем отдаться ему, – выпалил Марк. – А не наслаждаться этим и рожать ему ублюдка. Для меня ты умерла.
Кэндис вскрикнула. Марк круто развернулся и зашагал прочь, не обращая внимания на оклики отца. Повисло тягостное молчание. Со слезами на глазах Кэндис смотрела вслед брату, потрясенная непримиримостью, с которой он отказался от нее. Джек сжал руку жены и смахнул с ее щеки прозрачную каплю. Она посмотрела ему в глаза и почувствовала, что ее сердце обрело крылья.
Люк нарушил очарование момента, шагнув веред с протянутой рукой.
– Добро пожаловать в «Хай-Си». – Он не улыбался, но в его спокойном взгляде читалось искреннее расположение.
Джек не сразу отреагировал на протянутую руку. Потом с некоторой неловкостью пожал ее. Кэндис молча смотрела на них. Ей казалось, что ее сердце разорвется от избытка чувств. Она подняла затуманившийся слезами взгляд на Люка. Он слегка улыбнулся, принимая ее безмолвную благодарность:
Отец сунул руки в карманы. Он не смог бы выразить свои чувства яснее, даже прозвонив в колокол. Кэндис понимала, что он никогда не простит Джека за то, что тот, с его точки зрения, погубил ее.
Джек взглянул на Кэндис.
– Принеси Кристину и поедем, – мягко сказал он. Внезапно услышав детский плач, Кэндис пришла в радостное изумление:
– Джек, ты привез Шоши?
Слабая улыбка мелькнула на его лице:
– Да.
Внезапно Кэндис ощутила неуверенность, а вместе с ней страх.
– А Дата?
– Нет.
Кэндис повернулась к отцу и встретила его горестный взгляд.
– О, папа! – Она крепко обняла его, а потом бросилась вверх по лестнице за Кристиной и вещами. Ее даже не интересовало, куда они поедут. Не важно. Главное, что внизу мужчина, которого она любит больше жизни.
Когда Кэндис спустилась вниз с небольшой сумкой и Кристиной на руках, Джек рванулся ей навстречу, и она протянула ему ребенка. Улыбнувшись дочери, он просиял.
– Кэндис! – Отец нерешительно шагнул вперед и надолго сжал ее в объятиях. Отстранившись, он убрал с лица дочери непокорные пряди.
– Тебе небезопасно оставаться здесь, – сказал он, не добавив «с ним», хотя смысл его предупреждения был более чем ясен.
В это мгновение Кэндис простила отцу все. Может, наступит день, когда он смирится с тем, что Джек – ее муж.
– Я понимаю.
– Пиши нам, – сказал он.
– Обязательно, – кивнула Кэндис.
Вдруг дверь распахнулась, и выбежал запыхавшийся Джон.
– Ты уезжаешь! – воскликнул он и заключил Кэндис в объятия. Она заплакала. Затем снова обняла Люка и заливавшуюся слезами Марию. Наконец они выехали за ворота ранчо – Кэндис на своей гнедой кобыле с Кристиной и Джек на вороном с Шоши. Кэндис совсем ослепла от слез. Она ничего не видела вокруг и, только когда Джек натянул поводья, поняла, что ранчо давно скрылось из виду. Его серые глаза жадно скользили по ее лицу.
– Твои раны зажили, – всхлипнув, сказала Кэндис.
– Нос немного свернут.
– Ничего, раньше ты был слишком красив.
