Джорджи вскрикнула в страхе и все-таки смея надеяться.
— Вы не можете так считать! Пожалуйста, не льстите мне, если вы так не думаете!
— Я не охотник за женщинами, как вы, кажется, думаете обо мне, — сказал он. — Когда вы будете доверять мне?
Джорджи уставилась на него. Ей потребовалось время, чтобы собрать свои разрозненные мысли.
— Я боюсь.
Он смягчился:
— Почему? Я никогда не восхищался женщиной больше и никогда не желал ее больше.
Она почувствовала дрожь в коленях и самое острое желание. Он обнял ее.
— Не бойтесь, — прошептал он. — По крайней мере, меня.
Джорджи положила руки ему на грудь, хотя ничего хорошего из этого не вышло, поскольку большая часть его тела была прижата к ее. Смела ли она верить, доверять ему сейчас?
— Я только и делаю, что думаю о вас последние три дня, — сказал Рори, встретившись с ее глазами. — Я только и делаю, что думаю о нас.
Джорджи застыла; ее сердце билось с взрывной силой.
— Я не понимаю.
— Я беден, Джорджина, — прошептал он, — и по многим стандартам я даже не джентльмен.
Джорджи с недоверием покачала головой.
— Я бы никогда не стала судить о мужчине по его финансовому состоянию, — твердо произнесла она.
— Вы могли бы — и вам следует — добиться большего, — резко сказал Рори.
Что, если он откровенен?
— Я не хочу добиваться лучшего, — прошептала Джорджи.
И это была правда — правда, которой она больше не могла избегать.
Он взял ее руку, поднес к губам и поцеловал. Затем посмотрел на нее, его взгляд сделался томным, и Джорджи почувствовала полуобморочное состояние от желания.
— Я обедневший дворянин, — прошептал он. — Я зарабатываю себе на жизнь. Может, я унаследую состояние Элеонор, а может, и нет. Я не имею право делать это — не сейчас, не при таких обстоятельствах.
— Делать что? — воскликнула Джорджи, но она догадывалась, что ее самая смелая и сокровенная мечта становится реальностью.
Он наклонился и поцеловал ее в губы; Джорджина думала, что умрет от такого сочетания желания и любви.
— Я хочу, чтобы ты стала моей женой, Джорджина, но я пойму, если ты откажешь мне.
Джорджи выдохнула.
Рори приник к ее губам в поцелуе.
Бланш уехала, а Лизи стояла в холле, не понимая, что случилось. Она была поражена признанием Бланш о том, что та не хочет выходить замуж. Однако поняла она и то, что это вовсе не означает, что Бланш и Тайрел не поженятся. Только одно было ясно наверняка — Бланш очень милосердна, добра и достойна. Самообладание постепенно возвращалось к ней, и теперь, оглядываясь назад, она жалела, что не спросила Бланш, как дела у Нэда с Тайрелом.
Проходя мимо библиотеки, Лизи услышала оттуда какой-то шум. Она не придала этому значения, подумав, что служанка убирает комнату. Дверь была закрыта, что было странно, но она не задержалась возле нее. Затем Лизи услышала голоса.
Она не могла ошибиться в мужском голосе, — он принадлежал Рори. Внезапно Лизи вспомнила, как пристально он смотрел на Джорджи несколько вечеров назад. Инстинкт переполнил ее, и она не медлила. Она открыла дверь, уверенная в том, что Рори и ее сестру нельзя оставлять одних.
Джорджи была на диване в объятиях Рори; они страстно целовались.
И Лизи испугалась. Ее собственная жизнь пролетела у нее перед глазами — ее любовь к Тайрелу, их короткая, страстная и достойная порицания связь, ее падение и позор, горе и разрыв.
В тот момент Лизи знала, что никогда не позволит Джорджи страдать так, как она. Она знала, что защитит свою сестру любой ценой. Хотя дверь была открыта, она громко постучала в нее, четыре или пять раз.
Рори вскочил с дивана, повернувшись к ней. Он покраснел.
Лизи недоверчиво посмотрела на сестру, которая была так ошеломлена, что могла лишь моргать.
Лизи начала злиться. Она попыталась держать себя в руках.
— Прошу прощения, что помешала, — язвительно произнесла она.
Потом не выдержала.
— Что ты делаешь, Джорджи? — воскликнула она. — Ты совсем рассудок потеряла?
Джорджи покачала головой, широко раскрыв глаза и не в состоянии говорить. Лизи повернулась к Рори.
— Не знаю, какие у вас намерения, — натянуто сказала она, — но я не позволю вам опозорить мою сестру, сэр. Одной падшей женщины для этого дома вполне достаточно.
Рори оставался красным, но он заговорил с Лизи очень спокойно:
— Я только что попросил твою сестру выйти за меня.
Джорджи встала, заулыбавшись, по-прежнему потрясенная.
И Лизи начала понимать. Она улыбнулась, хотя на самом деле ей хотелось прыгать и кричать от восторга.
— Джорджи?
Джорджи смотрела только на Рори.
— Да, — прошептала она, и на ее глазах выступили слезы. — Да. Да!
И Лизи запрыгала:
— Вы поженитесь!
Рори подбежал к Джорджи, взяв ее за руки.
— Ты согласна? — воскликнул он.
Джорджи облизала губы.
— Да. Но только если ты действительно серьезен.
— Разумеется, я серьезен. Я никогда до этого никому не делал предложение. — Он сглотнул, притянув ее к себе. — Я никогда себя так не чувствовал раньше, Джорджина.
Джорджи кивнула, не в состоянии говорить; по ее щекам текли слезы.
Рори опустил руку в карман, и она увидела, как он достает красивое бриллиантовое кольцо. Камень был около карата, и она удивилась, как он смог себе его позволить.
Джорджи увидела его и выдохнула.
— Кольцо принадлежало моей маме, — хрипло сказал он.
Он взял ее левую руку и надел на палец кольцо.
Глаза Джорджи вновь наполнились слезами. Она попыталась скрыть их, потому что Лизи знала: она не хочет, чтобы Рори видел их, но он протянул руку, чтобы вытереть их.
— Ты заставила меня поохотиться, — дрожащим голосом произнес он.
— Только потому, что ты очарователен для собственного же блага, — прошептала она.
Лизи подошла к ним:
— Это чудесно! Я молилась об этом дне. О, мы должны сейчас же рассказать Элеонор — и маме с папой! О! Как жаль, что они уехали навестить Анну!
Рори сделался очень серьезным.
— Я еще не поговорил с мистером Фицджеральдом, — сказал он.
— Папа не станет возражать, — с улыбкой произнесла Джорджи. — Нужно победить маму, но ее можно легко очаровать.
Лизи знала, что папа будет рад за Джорджи, а мама с легкостью поддастся силе убеждения Рори.
