случайно кого-либо из знакомых…
Сувор приехал с работы в обычную пору. Вместе с ним вернулись и Радомира с Ярославом.
Ужин прошел тихо, но опосля трапезы Снежана вознамерилась устроить брату скандал. А Сувор даже не огрызнулся, выслушал ее, извинился и ушел спать. Выглядел он совсем больным – лихорадочно блестящие глаза, не знающие покоя руки, – и потому Снежана оставила его. Видно, они совсем там закрутились с убийством Клюя…
Она вызвала к себе Радомиру – опосля того, как чародей уехал домой, горничная вновь обслуживала молодую хозяйку. Радомира тоже выглядела больной и уставшей.
– Чего желаете, княжна Снежана?
– Завтра утром мы с вами поедем в столицу.
– Как скажете, княжна Снежана… – Голос Радомиры звучал безучастно.
– Маме о нашей поездке говорить необязательно!
– Хорошо, княжна Снежана…
Спать легла в ожидании завтрашней встречи.
Снился ей всю ночь чародей. Она точно не помнила, что он с нею делал, но слезы катились из очей градом. Горе было таким великим, что она несколько раз просыпалась. Наконец проснулась и в последний раз – в семь утра.
24. Ныне: век 76, лето 3, вересень.
Дверь тридцать шестого номера открыла Снежана. Удивленный Свет застыл на пороге.
А она не удивилась:
– Что же вы, чародей! Чего испугались? Заходите!
– Но… Но… – Свет переступил порог, остановился. – Исполать богам, вы, княжна, живы-здоровы!
– А почему я должна быть мертва!
На ней было все то же черное, с сиреневыми блестками платье. Закрытое… И сиреневые бантики в косичках-хвостиках.
Свет огляделся.
Номер – под стать постоялице. Салатовые обои в цветочек, хрустальная люстра, на окне – бархатные шторы золотистого цвета. Вешалка, шкаф для верхнего платья, новомодный бар с открывающейся книзу дверцей, небольшой стол орехового дерева, несколько темно-зеленых кресел, диван застлан темно-зеленым же с золотом покрывалом; окромя входной, еще пара дверей – по-видимому, в спальню и в ванную. Да, похоже «Обитель странников» знавала и лучшие времена. Теперь же вот из-под дивана торчат тупые носы коричневых ногавиц. Мужских…
Снежана перехватила его взгляд:
– Меня сопровождает Ярослав.
– А как же Радомира? Она ведь ваша горничная.
– Радомира?.. – Снежана улыбнулась. – В этой поездке Радомира оказалась мне не нужна. – Она сделала ударение на слове «этой». – Хватает и Ярослава.
Свет вдруг ощутил укол какого-то странного чувства. Попадись ему сейчас Ярослав – ноги бы выдернул. Обстоятельный, гад, в поездки берет с собой запасную пару обуви. Будто не слуга, а…
Стиснул зубы, борясь с собой. Наверное, это и есть ревность. Включил Зрение.
Аура у княжны отсутствовала. Полностью!..
Неужели все-таки она?.. Быть того не может!.. А впрочем, посмотрим…
– Это вы, княжна, посылали за мной… своих людей?
Она приблизилась к нему, но не коснулась:
– Да, я. Садитесь, чародей!. Думаю, нам есть о чем поговорить. Мне, во всяком случае, – точно есть!
Неожиданно для себя Свет успокоился, снял плащ и шляпу, пристроил на вешалку, сел в кресло.
– Что будете пить?
Глянул на нее. Ждет ответа. С интересом…
– Разве лишь апельсиновый сок.
Разочарованно скривилась. Неужели напоить его вознамерилась? Или, может быть, опоить?..
– Впрочем, мне ничего не надо.
– Тогда и я не буду. – Подошла к дивану, задвинула поглубже ногавицы, села, закинула руки за голову. – Что ж вы так неожиданно уехали, чародей? Аж не попрощались!..
Платье обтянуло перси. Ауры у княжны по-прежнему не было, и Свет отключил Зрение. А потом не удержался, с шумом перевел дыхание, лизнул языком пересохшие губы.
Слов не находилось. Как вчера с Забавой. Вот только причина была другая. Но эта причина оказалась настолько серьезной, что напрочь убила все мысли. В том числе, и о варяжском лазутчике… В живых осталась одна: «След уносить ноги!»
Свет встал:
– Я, наверное, пойду.
Княжну снесло с дивана. На этот раз она схватила гостя за руку, заглянула в глаза.
– Зачем? – В голосе ее прозвучала легкая хрипотца. – Вы ведь не желаете уходить! Вы желаете совсем другого!
Я желаю поймать вражеского лазутчика, хотел сказать Свет. И не сказал – внутри сидел уже кто-то другой.
– Я желаю вас… – проговорил за него этот кто-то, но Свет нещадным усилием воли изгнал самозванца. – Нет! Это непозволительно!
– Непозволительно? – Она отпустила его руку, но зато прижалась грудью и животом. – Кем? Моей мамой?.. Вашей Колдовской Дружиной?.. Богами? – Голос ее стал еще более хриплым, и она кашлянула легонько. – Не стойте истуканом, глупый! Ужель вы не поняли, что я люблю вас!
Самозванец не сдался, он снова влезал в душу. Руки и ноги стали на диво самостоятельными, они больше не подчинялись своему хозяину – они плясали под дудку самозванца. И делали то, чего ждала она.
А она не просто ждала. Она провела ладонью по его ланите (Свет содрогнулся), потом коснулась губ.
Самозванец уже вовсю распоряжался теми самыми мышцами, внизу живота, и Свет почувствовал, как ожил корень. Опять. Безо всякого инициирующего заклинания.
– Что же вы стоите, глупый? – прошептала она.
И Свет сдался.
Руки тут же пустились в плаванье по ее телу. Как по горячему морю, безбрежному и бездонному, и чтобы спастись, следовало доплыть до ближайшего берега. Будь он хоть в сотне верст, хоть в тысяче миль!..
И Свет проплыл эту сотню верст. А потом и тысячу миль проплыл. Но берега там не нашлось…
Что происходило дальше, он толком не понимал и не помнил. Ясно было одно – такого с ним не происходило никогда. По сравнению с этим объятия Веры-Кристы были ильменьской отмелью в ясную безветренную погоду. А о Забаве и говорить нечего – лягушатник на Волхове!..
Море же, по которому он плыл и плыл, плыл и плыл, оказалось слишком бурным, Света с головой захлестывали гигантские волны, и уже вовсю надвигался невообразимый девятый вал. В таком море ничего не стоило утонуть любому пловцу.
И Свет, пловец воистину аховый, не выдержал – глубоко вздохнул, захлебнулся и утонул…
В себя он пришел от ощущения, будто на него пристально и неотрывно глядят. Впрочем, нет, не глядят – взирают. Со страхом, мольбой и надеждой. Повернул голову: обнаженная Снежана лежала рядом – бездвижно, лишь перси ритмично поднимались и опускались в такт дыханию.
Приподнялся, оперся на локоть.
Широко открытые очи Снежаны смотрели сквозь белый потолок. В никуда. Как у куклы…
А странный взор впивался в него сразу с двух направлений.
С одним из них все было ясно – Света разглядывал кто-то близкий, но чужой. С ним вполне можно было подождать… А вот второй взгляд шел изнутри и требовал немедленного вмешательства.
